Psychosomatics18+

Дыхательная система является наиболее зависимой от психики (связь слов «душа» и «дыхание» практически во всех языках — не случайное явление). Астматический приступ — это симптом, непосредственной причиной которого является спазм бронхиол. Согласно клиническим данным, такой локальный спазм может быть спровоцирован как воздействием специфического аллергена, так и эмоциональными факторами. Приступ может быть вызван лишь одним из этих факторов, но чаще всего сочетаются оба. В большинстве случаев достаточно убрать один из двух сочетающихся причинных факторов, аллергический или эмоциональный, чтобы излечить больного от приступов астмы. Остается открытым вопрос о том, являются ли аллергические и эмоциональные факторы независимыми друг о друга по своему происхождению. По некоторым признакам аллергическая предрасположенность и эмоциональная чувствительность взаимодействуют друг с другом и, возможно, являются проявлением одного и того же конституционного фактора. Психосоматическое заболевание является следствием, у которого есть глубокие корни — причины. Избавление от симптома — это программа минимум. Избавление от причин, порождающих симптом, — программа максимум. Программа минимум — научить больного купировать астматический приступ и связанный с ним приступ паники, которые находятся в положительной обратной связи друг с другом. Программа максимум — вскрыть и устранить причины, приведшие к возникновению заболевания. Для того, чтобы купировать астматический приступ, необходимо научить больного быстро входить в трансовое состояние (или иначе — измененное состояние сознания), откалибровать, то есть выделить и запомнить ощущения, связанные с трансом, и найти такой мыслеобраз, который станет метафорическим запускающим ключом к резкому изменению состояния, к расслаблению гладкой мускулатуры бронхов и общему быстрому расслаблению. Мыслеобраз способен запустить целую серию химических реакций, которые приводят к желаемому результату. В идеальном варианте больной сам находит образ, активно воздействующий именно на него. Но не у всех в равной степени развито образное мышление. Есть несколько универсальных образов-метафор, которые работают для широкого круга пациентов. Метафора горной реки, которая, зажатая с обеих сторон скалами, быстро течет, перепрыгивая через пороги, и, наконец, падает водопадом в огромное спокойное озеро или в большую спокойную реку, протекающую по равнине. Еще одна универсальная метафора — это открывающиеся двери в вагоне метро. Вагон полон теснящихся людей. И вот поезд прибывает на станцию, двери открываются, и люди спокойно выходят. В пустой вагон загружается новая порция пассажиров. Они едут до следующей станции, там двери опять открываются и пассажиры выходят. Все происходит размеренно и по расписанию. Овладение навыком активации таких образов-метафор происходит в трансовом состоянии. 1 шаг. Быстрое самонаведение трансового состояния. Легкий и простой способ самостоятельного вхождения в транс для начинающих — это приятное воспоминание об отпуске. Для этого достаточно удобно сесть или прилечь, и подробно в деталях вспомнить самый приятный день и самый приятный час своего самого приятного отпуска. Где это происходило, какое было время года, какое время суток, что Вас окружало, как Вы были одеты, кто был рядом, каковы были Ваши ощущения и т.д. 2 шаг. Углубление транса. Выполняется первоначально с помощью гипнолога. В тот момент, когда у клиента заканчивается действие лекарства и следует ожидать начала приступа, гипнолог помогает ему достичь более глубоко транса и воспроизводит заранее подготовленную метафору, сопровождая ее до и после терапевтическими установками на расслабление, релаксацию, легкое свободное дыхание и телесное благополучие. Для надежности можно в это время еще поставить клиенту какой-нибудь тактильный якорь — якорь спасения. В дальнейшем необходимость в якоре отпадет, но на первых порах он будет помогать клиенту быстро погрузиться в нужное состояние. Если гипнолога под рукой нет, для углубления транса можно использовать образ лестницы, по которой вы спускаетесь, и ваше состояние расслабления и телесного благополучия усиливается. Внизу, там, где лестница заканчивается, стоит мягкое удобное кресло, в котором можно расслабиться еще больше. 3 шаг. Подстройка к будущему. Гипнолог предлагает клиенту представить ситуацию начала приступа, затем возобновить якорь спасения и сконцентрироваться на метафорическом образе. Если на первых порах клиенту удается просто подавить возникающую панику — это уже очень хороший результат. Естественно, всегда нужно иметь под рукой привычное клиенту лекарство. И теперь для того чтобы проиллюстрировать, как все это работает, мне хочется рассказать о нескольких интересных случаях из практики, в которых удалось добиться существенного улучшения состояния людей, обратившихся за помощью. Случай № 1 С. шел 41 год, когда одна из подруг, в прошлом тоже моя подопечная, уговорила ее обратиться за психологической помощью. В мой кабинет вошла ухоженная, высокая, немного сутулящаяся женщина, которой я никогда не дала бы больше 35—37 лет. Выяснилось, что по первому образованию С. экономист, потом долго работала стюардессой, сейчас модная успешная портниха. Она жаловалась на бронхиальную астму инфекционно-аллергической природы, начавшуюся в 26 лет. С. знала свои аллергены: шерсть собственного кота, с которым она не мыслила расстаться, пыль, некоторые виды спиртных напитков. Приступы могли провоцироваться неприятными запахами, связанными с несоблюдением гигиены. Сама же С. выглядела предельно аккуратно и чистоплотно. Моя работа облегчалась тем, что С. понимала психологическую природу своего заболевания. На первом сеансе вспомнила, как 2 года назад после празднования Нового года, у нее в течение двух недель вообще не было никаких признаков астмы. В это время она практически не работала и много отдыхала. Обычно же она находится в жесточайшем цейтноте, не успевает выполнять все заказы, но старается угодить клиентам, чтобы никого не обидеть. С. хорошо помнила начало своей болезни. Это случилось во время ее второго замужества. Ее тогдашний муж страдал бронхиальной астмой в легкой форме. Она страстно его любила, но брак был неудачным. Муж пил, часто бил ее и при этом еще и изменял. Тем не менее они собирались завести ребенка, которого муж, по его словам, очень хотел. У С. уже была дочь от первого брака. Что бы понять, что произошло дальше, необходимо сделать небольшое отступление. Позже я спросила у С., как она проявляла свой гнев раньше, до начала болезни. Она ответила, что в состоянии гнева была способна швырнуть первое, что под руку подвернется, накричать, разбить посуду, а потом, хлопнув дверью, уйти из комнаты, броситься на кровать животом вниз и закрыть голову руками. Именно так, будучи на втором месяце беременности, она и поступила однажды, когда муж вернулся домой пьяный и под утро. Муж набросился на нее, сел ей на спину и начал методично избивать, стараясь бить по позвоночнику и пояснице. С. поняла, что муж ее ненавидит, никакого ребенка не хочет, и на следующий день пошла и сделала аборт. Однако с этого момента она стала опасаться открыто проявлять свой гнев и начала сдерживаться. У нее еще оставались надежды наладить с мужем нормальную жизнь. Вскоре после этого случая у нее случился первый приступ астмы. У С. было банальное ОРЗ, и она кашляла. Это произошло ночью, мужа не было дома, и С. терзалась мыслями о том, где он. По ее словам ей было страшно обидно, что она болеет одна, муж за ней не ухаживает, и снова не пришел ночевать. Неотложку к задыхающейся С. вызвала соседка. Когда утром муж появился, С. все равно не получила желаемого внимания. Муж сказал, что это просто пустяки и у него приступы всегда проходят гораздо тяжелее (этот эпизод явился ключевым в начале болезни С, пометим его как эпизод 1. Он понадобится нам в дальнейшем для проведения техники «изменение личной истории»). Очень скоро эта пара развелась. Я спросила у С., почему распался ее первый брак. Оказалось, что и в этом случае муж пил и гулял. При этом С. привлекательная, эффектная и очень женственная особа, следящая за собой и выглядящая намного моложе своего возраста. В дальнейшем у нее было еще несколько гражданских браков. Но в любом случае, даже если ее партнер и не пил, все равно добытчиком и организатором жизни была она. Она выбирала себе слабых мужчин. Напрашивался вывод о «родительском сценарии». С. родилась в Ташкенте. Ее мать была главным бухгалтером на большой ткацкой фабрике, а отец работал в клубе той же фабрики. Мать была серьезной, властной женщиной, без чувства юмора, а отец — натура артистическая, веселая, остроумная — играл на многих инструментах, да еще к тому же был дамским любимцем и часто приходил домой навеселе. Через 5,5 лет после рождения С. в семье появился еще один ребенок — девочка-даун. Когда С. было 14, родители разошлись; отец ушел из семьи к другой женщине. После ухода отца С. поддерживала с ним ровные спокойные отношения, оставаясь, безусловно, на стороне матери. Сама С. описывает свое детство как очень счастливое время. По ее словам, она никогда не испытывала дефицита внимания со стороны матери, а отец ее просто обожал. На этот счет у меня возникли некоторые сомнения по двум причинам. Во-первых, С. — очень обидчивый человек, с глазами на мокром месте, и такой она себя помнит с детства. А во-вторых, у С. есть убеждение в том, что любовь и расположение людей ей надо заслужить — просто так ее любить никто не будет — эти обстоятельства можно трактовать как проявления дефицита внимания и безопасности в детстве. Мать С. жива до сих пор, а отец умер 6 лет назад. Тема смерти отца была для нее очень болезненной. Даже при простом упоминании его имени она начинала плакать и укорять себя в том, что не успела на похороны в Ташкент, и отца похоронили в старой бедной одежде, так как последние годы он со своей новой женой прожил очень бедно. Было очевидно, что она находится под гнетом сильного чувства вины. Я заметила некое несоответствие ее рассказа ее эмоциональному состоянию и спросила, не было ли у нее крупных конфликтов с отцом. С. ответила, что был однажды, незадолго до развода родителей. Отец не очень любил младшую больную дочь, и однажды, когда С. вошла в комнату, она увидел, что отец ругает сестру, и даже замахнулся на нее. Она бросилась на отца, стараясь защитить сестру, отец же ударил ее и начал душить. Дальше С. ничего не помнит, и воспоминания возобновляются, когда в комнату вбежала мать и разняла их. С. не помнит, ни что она говорила, ни что она делала. (Я предположила, что она сделала что-то с ее точки зрения неэтичное, и поэтому воспоминание вытеснилось). С. очень часто упоминала свое отсутствие на похоронах, и поскольку каждый раз это кончалось слезами, мне показалось, что для нее было бы полезным вспомнить, что же все-таки произошло тогда, или как-то иначе разрешить эту ситуацию. Самой подходящей показалась мне техника «горячего стула», заимствованная из гештальт-терапии. В процессе беседы, я неожиданно предложила С. представить себя на пустом стуле напротив отца. «Что бы тебе хотелось ему сказать?» Я на некоторое время покинула комнату. Минут через 10 я услышала сдавленный рыданиями голос С., звавший меня. «Я вспомнила» — сквозь слезы сказала она, — «я кричала ему: «Я хочу, что бы ты умер!»» С. пожелала отцу смерти в тот момент, когда он поднял на нее руку и начал ее душить. И возникшее чувство вины, могло проявлять себя в поведении (если рассматривать болезнь как поведение) в том числе и через удушье (спазм бронхов). Т.е. С бессознательно наказывала себя за агрессию по отношению к отцу тем же самым, что отец пытался с ней сделать («Да будет твоя воля, не моя» — из Библии сразу вспоминается). Однако в физическом состоянии С., даже после того как она это вспомнила, ничего не изменилось. Она по-прежнему каждые 2 часа была вынуждена пользоваться беротеком. Я уже обращала внимание на то, что С. непрерывно находится в состоянии обиды. Она очень болезненно реагирует на то, что считает несправедливым по отношению к себе, но не выпускает свой гнев наружу, считая это социально неприемлемым. Ее обиды остаются с ней надолго. При этом привычным состоянием является «комок в горле», т.е. спазм гортани, что могло являться предпосылкой и для спазма бронхиол и приводить к астматическим приступам. Я решила проработать с ней наиболее значимые для нее обиды, начиная с детских техникой «Изменение личной истории». В данном контексте «проработать» означает прожить эти ситуации как бы заново, привлекая те ресурсы, которые помогут пройти и разрешить эти ситуации безболезненно (без слез и комка в горле), чувствуя себя до конца уверенно. Нашей конечной целью являлась выработка нового способа поведения, другой бессознательной реакции психики и организма в целом на большой класс потенциально конфликтных ситуаций, которые С. характеризовала как несправедливые по отношению к ней. Итак, для начала я предложила С. выбрать «линию времени» в той комнате, где мы занимались, и определить, где у нее будет находиться настоящее, прошлое и будущее. Следующий шаг — это установка якоря на нежелательное состояние. В случае С. — это состояния обиды, одним из признаков которого является комок в горле. Я попросила ее вспомнить одну из недавних своих обид. С. ответила, что это чувство охватывает ее, когда она думает о своей подруге, которая вышла замуж за американца, уехала в Америку, обещала писать и не пишет вот уже месяц (травматичный эпизод 2). При этом С. по дружбе сшила ей перед отъездом отличный гардероб в приданое, и теперь ей кажется, что ее просто «употребили». На ее глаза навернулись слезы, и я взяла ее за руку, желая поддержать, и еще для того, чтобы поставить якорь на это состояние. Продолжая держать за руку, я попросила С. подняться и встать на «линию времени» в « настоящее». Дальше я, все еще держа за руку, попросила ее памятью тела вспомнить такие же состояния в прошлом, т.е. простроить соматический мост в прошлое. С. резко двинулась влево, в детство, и сказала, что вспомнила себя лет в 5. Ситуация была следующая. Она играла с 4-летней соседской девочкой в присутствие матери этой девочки у них дома. Соседка была интеллигентной женщиной, школьной учительницей. Соседская девочка стояла на стуле, изображая статую в парке. Неожиданно она потеряла равновесие и упала со стула, по счастью ничего себе не повредив. Однако матери показалось, что это С. столкнула ее. Она обругала ее, выгнала и запретила к ним приходить. Заливаясь слезами, С. вернулась домой (эпизод 3). На глазах С. Опять навернулись слезы. Далее, передвинувшись немного вправо, она вспомнила школьные события. С., по ее словам, хорошо училась. Однако в 4 классе учительница поставила ей двойку за контрольную по арифметике, заподозрив, что С. ее списала, в то время как списывали как раз у нее (эпизод 4). С. не могла доказать свою правоту, и вообще она боялась встать и что-то громко сказать в свою защиту, привлечь к себе внимание, боялась обращенных на нее взглядов, и только после уроков она горько плакала. Передвинувшись по линии времени правее, С. еще раз в подробностях вспомнила эпизод 1 — возникновение своей болезни. Вообще она вспомнила очень много обид, связанных со своими замужествами, но в этот раз мы прорабатывали только эпизод 1. И последним заключительным эпизодом стал случай с ее подругой (эпизод 2), описанный в начале. Тут я, наконец, отпустила ее руку (якорь обиды), и мы разложили бумажки, обозначающие каждый из эпизодов (пространственные якоря), в тех местах на линии времени, где С. останавливалась, чтобы вспомнить травматичную ситуацию. Затем мы вернулись к самому первому эпизоду с соседкой. Я попросила С. покинуть линию времени и попытаться увидеть эту ситуацию как бы на экране телевизора (такой прием называется диссоциация — рассмотрение ситуации как бы со стороны без эмоций). Я также объяснила С. понятие «ресурс». Консультант (далее я буду называть себя так): Какие ресурсы и личные качества могли бы помочь той маленькой девочке на экране, которой ты была когда-то, изменить эту ситуацию или просто пережить ее без слез? С.: Смелость, уверенность в себе, уверенность в собственно правоте, безмятежность, умение и желание находить общий язык с людьми. Консультант: Сейчас мы найдем доступ к этим ресурсам. Вспомни весь свой жизненный опыт. Я уверенна, что эти качества присутствуют у тебя в достаточном количестве, иначе ты не была бы столь успешным человеком, каковым являешься. С.: Когда я работала стюардессой, все эти качества у меня были. Бывали очень сложные конфликтные ситуации с пассажирами, и я их все нормально разрешала. Кроме того, я очень гордилась своей работой, мне нравилось, как на мне сидит хорошо подогнанная форма, я была уверена в себе. Я была счастлива. Консультант: Вспомни, пожалуйста какую-нибудь конкретную ситуацию из того времени, когда ты работала стюардессой и чувствовала себя уверенно, встань на линию времени в то место, когда эта ситуация произошла. С. выбирает место, становится на линию времени и начинает рассказывать. С.: Однажды, среди пассажиров оказалась очень капризная женщина. Она постоянно вызывала стюардессу, просила то пить, то еще что-нибудь, разговаривала очень невежливо. Мы попали в зону сильной турбулентности, попросту говоря, началась жуткая болтанка. По правилам безопасности, в такой ситуации пассажиры должны пристегнуться ремнями, и бортпроводники тоже должны сесть на специальные служебные сиденья и пристегнуться, предварительно убедившись, что пассажиры все пристегнуты. Но эта скандальная дама пристегиваться не хотела. Я стояла рядом с ней и уговаривала ее, а она отвечала, что не мне, девчонке необразованной, ее учить как себя вести. Я с достоинством ей ответила, что у меня есть высшее образование — я экономист, и что если она не пристегнется, и если при этом самолет тряхнет как следует, то она может удариться и повредить себе что-нибудь, и не получит бюллетеня. Она фыркнула и, наконец, пристегнулась. Тут я обняла С. за талию со словами: «Стюардесса (выделила голосом) ты моя». Это двойной якорь: тактильный (обняла за талию) и аудиальный (слово «стюардесса») на ресурсное состояние. Продолжая обнимать ее за талию, я прошу С . встать на бумажку, соответствующую эпизоду 3. Консультант: Как бы теперь ты пережила эту ситуацию, зная, что когда вырастешь, станешь стюардессой? С.: Я бы сказала: Валентина Петровна, Вы же знаете, что я Катеньку очень люблю. Как же Вы могли подумать, что я ее специально столкнула со стула?!! Стыдно Вам должно быть. Вы большая, а я маленькая, Вы меня ругаете, а я Вам ответить не могу. С. раскраснелась, сердцебиение участилось (я это чувствую, потому что продолжаю обнимать ее за талию) Однако глаза сухие. Я спросила про комок в горле. Комка нет. Предлагаю С. передвинуться к эпизоду 4, а затем покинуть линию времени. Представив эту историю как кино на экране телевизора, С. говорит, что ей нужны все те же ресурсы плюс умение чувствовать себя спокойно и комфортно под взглядами множества людей. Будучи стюардессой, она постоянно находилась на виду у пассажиров. Я предлагаю ей представить, что она одета в летную форму, и пройтись по комнате так, как она ходила, будучи стюардессой, ощущая на себе сотни взглядов. С., которая все время сутулится, распрямляет спину, и очень грациозно идет по комнате. На лице — улыбка. Я подхожу к ней, обнимаю за талию и говорю: «Глядя на тебя, мне тоже хочется стать стюардессой», тем самым, возобновляя ресурсный якорь. Мы возвращаемся на линию времени в эпизод 4. Консультант: Что ты можешь сделать теперь, для того чтобы урегулировать эту ситуацию с отметкой? С.: Я подошла бы к учительнице после урока и сказала бы: «Я не списывала ни разу в жизни и в этот раз тоже . И я не согласна с этой отметкой. Но, если Вы считаете, что я списала, если у вас есть сомнения, то дайте мне еще вариант, и я у Вас на глазах его решу». Консультант: А если бы учительница не согласилась? С.: Тогда бы я сказала: «Тогда на следующей контрольной следите за мной. И если я решу все на пятерку, дайте мне возможность переписать эту контрольную или просто исправьте отметку на ту, которую я заслужила». Сердцебиение и дыхание у С. участилось. Глаза сухие. Комка в горле она не ощущает. Предлагаю ей перейти к эпизоду 1, а затем уйти с линии времени и, используя предыдущий опыт диссоциации, подумать о том, какие ресурсы необходимы для того, чтобы прожить эту ситуацию снова без потерь. С. ответила, что все тоже, что и раньше плюс любовь к себе, гордость за себя, решительность и отстраненность. Гордость за себя С. решила взять из своей профессиональной ситуации: она сдает заказ клиенту, костюм отлично сидит, и клиент благодарен и доволен. Любовь к себе — из ситуации, когда она одна дома, и у нее есть время и желание заняться собой. И она наносит крем перед зеркалом. Решительность и отстраненность – это те чувства, которые она испытывает, видя кусок ткани, перед тем как начать его раскраивать. Я заякорила эти состояния на тот же тактильный якорь, обнимая С. за талию. Затем я попросила ее стать на линию времени эпизода 1 (избиение мужем), и рассказать мне, что теперь происходит с ней, такой сильной, решительной и уверенной. Я напомнила ей, что в то время как все это случилось, она работала стюардессой. С. сказала, что пошла бы в милицию, взяла соседку в свидетели, предъявила синяки и ссадины и сделала бы все от нее зависящее, чтобы мужа посадили. Ее физиологическое состояние было заметно иным, чем когда она рассказывала про эту ситуацию в начале нашего разговора. Впервые за долгое время, она дала выход гневу, а не проглотила его, что было для нее привычным поведенческим паттерном. С. покраснела, и надо заметить, лицо ее стало довольно злым. Мне, кажется, если бы этот мужчина оказался рядом, то С. бросилась бы на него и ударила бы. Но я была за нее очень рада. О слезах и комке в горле вопрос вообще не стоял. Было очевидно, что поведенческий паттерн изменился. Эпизод 2 оказался довольно легок в проработке. В качестве дополнительного ресурса С. привлекла рассудительность и сочувствие, взятые из ситуации обсуждения фасона будущего платья с заказчицей, обладающей полной фигурой. Воспользовавшись этими и ранее полученными ресурсами, С. легко преодолела свою обиду, представив как тяжело ее подруге на чужбине без знания языка. После этого я попросила С. вспомнить последовательно эти эпизоды, воспроизведя ресурсный якорь (обняв ее за талию) и произнося слово «стюардесса». Состояние С. сильно отличалось от исходного. Затем я передала ей ресурсный якорь, когда я обнимала ее за талию, и она взяла состояние уверенности, смелости, спокойствия рассудительности и т.д., я попросила ее взяться за мочку уха. Через 15 минут мы проверили, действует ли якорь при осуществлении подстройки к будущему. Я предложила С. занять место на линии времени в будущем и, держа себя за мочку уха, представить себе гипотетическую конфликтную ситуацию, когда клиент отказывается от уже готового заказа и не хочет платить деньги. С. благополучно справилась. Она сказала, что эту вещь легко перешьет для дочери, и она окажется бесплатной, т.к. ткань покупал клиент. На следующей встрече я решилась приступить, наконец, к проведению 6-шагового рефрейминга. Рассматривая болезнь как поведение, можно выделить субличность, или ту часть бессознательного, которая отвечает за это поведение. Мы начали с приятных воспоминаний С. об отдыхе на море. Когда С. вошла в трансовое состояние, я попросила ее представить ту часть ее самое, которая отвечала бы за ее болезнь. С. представила ее в виде серого газообразного шара, расположенного в левой части головы. Уже обращаясь непосредственно к этой части, мы установили сигналы, посредством которых будем общаться с ней. Бессознательное подрагивание третьего пальца правой руки означало « да», а подергивание третьего пальца левой руки — «нет». Поблагодарив субличность за согласие сотрудничать, мы попросили ее по возможности обнаружить в сознании ее позитивное намерение, т.е что положительного она делает для С., используя астму. Ожидание ответа длилось довольно долго. Наконец, С., не открывая глаз, произнесла: «Я так гашу гнев, чтобы сохранить нормальные отношения с окружающими, чтобы не подумали, что я невоспитанная, и чтобы пожалели и окружили вниманием». Мы поблагодарили субличность еще раз, и я попросила С. представить себе ту ее субличность, которая отвечает за творчество. С. «увидела» ее в виде веселой красной газовой ленты, обвивающей ее тело. Мы попросили эту творческую часть предложить варианты альтернативного поведения, которые подходят для удовлетворения позитивного намерения, связанной с болезнью части (серого газового шара), и когда эта работа будет закончена, подать нам знать пальцем правой руки — «да». С. очень долго находилась в ожидании, а потом сказала, что у нее начало колоть сердце. Я сочла за лучшее вернуться в ресурсное состояние приятного воспоминания. С. пробыла в нем около 5 мин, а потом мы снова попросили творческую часть сгенерировать новые варианты поведения, а часть, отвечающую за болезнь, выбрать из них хотя бы 3 приемлемых, а когда это произойдет, дать нам знать сигналом «да». Через некоторое время, я зафиксировала первое подрагивание пальца правой руки. Но дальше дело застопорилось. И тогда я вспомнила, что С. очень хорошо рисует. Может быть, ей в моменты гнева выплескивать его в рисунках на бумаге? С. открыла глаза и воскликнула: «Нет, я буду писать все те слова, которые застревают у меня в горле! У меня была тяжесть в правой руке, но когда ты сказала про рисунки, я сделала этой рукой несколько резких движений, как будто черкаю, и выплеснула эту тяжесть. Вот то, что мне нужно!» Я попросила С. мысленно вернуться на море и немножко успокоиться, а потом, обратившись к болезненной части, мысленно спросить ее, готова ли она взять на себя ответственность за реализацию новых стратегий поведения, предложенных творческой частью. С. ответила подрагиванием пальца правой руки. Далее я закончила сеанс традиционной фразой о том, что начатая здесь работа будет продолжаться, и творческая часть сгенерирует еще много вариантов альтернативного поведения, которые бессознательно будут рассмотрены частью — газовым шаром, и лучшие и экологичные приняты и реализованы. Следующим шагом была собственно техника быстрого лечения аллергий. Ее применяют обычно в состоянии ремиссии. После проведенной с С. работы у нее уже неделю не было приступов, и она практически не пользовалась своими лекарствами. Но, как выяснилось позже, радовалась я преждевременно. Прежде всего, я решила проработать аллерген — шерсть ее собственного кота. Этот кот появился в жизни С., когда она еще жила в Ташкенте, а ее подросшая дочка уезжала в Москву искать счастья. С. испытывала острое чувство тревоги и вины за то, что отпускает дочь одну, но ситуацию изменить не могла (сильный стресс). За день до отъезда дочь где-то нашла котенка и принесла его домой, вручила матери и очень просила не выбрасывать. С. восприняла это, как наказ, и внутри себя решила, что если с котиком будет все хорошо, то и у дочки тоже будет все в порядке. Можно предположить, что в какой-то мере произошел перенос материнских чувств на это животное. Она относилась к коту очень нежно, постоянно целовала его, брала на руки, сюсюкала с ним как с ребенком. Для начала и пущей безопасности, я установила на руку якорь «спасательный круг». Это некое приятное воспоминание, к которому можно вернуться, если возникнет какое-то беспокойство. Этим воспоминанием снова стал отдых на море. 1. Я попросила С. представить себе, как кот трется носиком о ее лоб — целуется. У С. возникла розовая зудящая полоса на лбу. Это было невероятно. (Поневоле вспоминаются язвы кликуш на запястьях, на тех же местах, где у Иисуса Христа были раны от гвоздей. Господи, что мы можем сотворить с нашим телом, как бы научиться делать это сознательно!) Я сделала разбивку состояния, попросив С. приготовить мне чай и подержав ее за руку, возобновила ресурсный якорь. Далее мы говорили о тех преимуществах и вторичных выгодах, которые несет ей ее болезнь. Одна из вторичных выгод аллергии заключалась в том, что из-за плохого самочувствия она оставалась дома, так как ей казалось, что на улице все видят, как она постарела и плохо выглядит, а сил, чтобы привести себя в форму у нее нет. 2. Затем я предложила С. представить себе что-нибудь похожее на шерсть ее кота, но не вызывающее аллергии, например, кусок искусственного меха. У С. нашелся кусок искусственного меха, она взяла его в руки и поднесла к лицу. Я поставила на это состояние якорь, взяв ее за локоть (напомню, что это ресурсный якорь). 3. Удерживая этот ресурсный якорь, я попросила С. увидеть себя по другую сторону прозрачного экрана (диссоциация). 4. По другую сторону экрана С. держит в руках игрушечного кота из искусственного меха, размером с живого, подносит его к себе, гладит им свое лицо, и ее самочувствие не меняется (все это время я удерживаю ресурсный якорь). 5. Следующий шаг. С. представляет, как по другую сторону экрана к ней подходит кот, она берет его на руки, вдыхает его запах, опускает лицо в его шерстку (продолжаю удерживать ресурсный якорь), и совершенно спокойно, без каких-либо признаков аллергии реагирует на это. С. не сразу смогла это сделать. Однако минут через 10 это ей удалось. 6. После этой маленькой победы, удерживая ресурсный якорь, я предложила С. объединиться со своим образом за экраном. 7. Для проверки мы взяли щетку с только что вычесанной шерстью кота и поднесли к лицу С. Аллергической реакции не было. Однако, когда кот взобрался к ней на руки и начал тереться мордочкой о ее лоб, то снова появилась зудящая розовая полоса, и С. начала кашлять. При попытке разобраться в том, что же происходит, выяснилось, что С. испытывает такую сильную нежность и жалость к своему «беспомощному» любимцу (перенос материнских чувств), что эти чувства проявлялись как комок, подступающий к горлу и затрудняющий дыхание. Она сама сравнивала это ощущение с тем, что она испытывала, когда смотрела душещипательный сериал по телевизору («такой же железный комок в горле»). С. еще и потому много времени проводила дома, опасаясь оставить кота одного, что ей казалось, что в ее отсутствие он может погибнуть. Вторичная выгода в этом случае была все та же: она сидела дома, потому что ей казалось, что на улице все замечают, как она постарела и плохо выглядит. Далее выяснилось, что С. испытывает сильное чувство вины перед дочерью за то, что она отпустила ее одну в Москву, и дочери пришлось устроиться работать в ночной клуб официанткой, для того чтобы оплачивать квартиру. Девушки-официантки работают в этом клубе полуобнаженные, но хорошо зарабатывают, потому что «гости дают на чай». Выяснилось, что С. с детства не выносит собственной наготы, чувствует себя без белья беззащитной, и даже ночью спит в бюстгальтере. Я попросила дочь С. поприсутствовать на нашей встрече. Я уточнила у нее про работу в клубе в присутствии матери. Дочь С. — красивая, раскованная девушка, ответила, что ей там нравилось, и она прошла настоящую школу жизни, а ушла оттуда из-за уменьшения заработка в результате сильно выросшей конкуренции. Не могу утверждать, что именно это успокоило С. и снизило ее чувство вины (ведь она знала об этом и раньше), но после этой встречи признаков аллергии на ее лице больше не возникало даже при тактильном контакте с котом. Через две недели С. заметила, что ее чувства к любимцу несколько охладели, и она стала относиться к нему просто как к домашнему животному. Несколько месяцев после этого я не виделась с С. У нее все было в порядке, приступы практически перестали ее беспокоить. Но недавно она позвонила мне, и сказала, что от нее только что уехала неотложка, и у нее был сильнейший приступ. К ней приходила ее квартирная хозяйка вместе с сыном подростком. Она принесла куртку сына, в которой надо было переставить молнию. Куртка была грязная, от нее плохо пахло. Сын хозяйки, не спросив у С. разрешения, подошел к компьютеру, начал что-то переставлять на рабочем столе. С. очень болезненно к этому отнеслась, потому что мальчик один раз уже сломал ей компьютер. Его мать так и не сделала ему замечания. С. почувствовала сильнейшее раздражение. Излить свои мысли на бумаге она не смогла, так как руки были заняты курткой (да и не решилась бы, потому что уважает свою квартирную хозяйку, а также ей очень нравится месторасположение квартиры), и у нее начался сильнейший приступ астмы. Стало очевидно, что этот способ разрядки не всегда применим. Возможно, сказалось еще и то, что я не успела проработать с ней ее другие аллергены. Например, в пыли содержится множество разнообразных аллергенов, и каждый из них нужно прорабатывать отдельно по той же методике, которой мы пользовались с шерстью кота. Следующий месяц ушел на несколько формальную работу по проработке остальных аллергенов, но одна мысль не давала мне покоя. С. всегда говорила о матери очень скупо и неохотно. И всегда хорошо, прямо как о покойнике. А ведь С. росла рядом с больной младшей сестрой, требующей специального ухода и привлекающей к себе все внимание матери. С. никогда не говорила об обидах на маму, но отношения у них в настоящее время были довольно напряженные. И вместе с тем С. очень уважала ее. Уважала, но не любила. И вот однажды мы заговорили о нравах современных юных дев. Общаться на эту тему с С. надо было чрезвычайно аккуратно (у нее ведь дочка в ночном клубе работала). И тут в моей голове сложилась простая арифметика: учитывая возраст дочки, получалась, что С. родила ее в 17 лет. Значит, она вышла замуж до 18 лет и должна была получить на это согласие родителей. С. никогда не затрагивала этот вопрос, и, несмотря на то что, мы разбирали очень тяжелые моменты в ее жизни, связанные с насилием, тема первого замужества никогда не всплывала. И вот однажды, я упомянула, что видела недавно фильм «Остров» с Мамоновым в главной роли. Там есть эпизод, где Мамонов отчитывает девушку, которая пришла к нему за разрешением на аборт. С. тоже видела этот фильм. И тут ее чувства вырвались наружу. Она разрыдалась. Оказалось, что она забеременела в 16 лет, хотела сделать аборт, но сохранить это в тайне в то время в Ташкенте было невозможно. Мать ее, узнав про беременность и испугавшись публичного позора, надавила на родителей юноши, и поженила их (в 16 лет выйти замуж — это для Ташкента нормально). С. никогда не любила мужа. И поэтому ситуация, когда она в 17 лет вынуждена была рожать от нелюбимого, который к тому же пил и гулял, оказалась для нее невыносимой. Понятное дело, что во всем она обвиняла мать. Помимо этого, С. казалось, что мать «вышвырнула ее из своей жизни» для того, чтобы она не мешалась под ногами и не забирала силы, необходимые для ухода за больной сестрой. Обида — это очень сильная связка между людьми. Мы зависим от того человека, на которого обижены. Мы постоянно думаем о нем, сравниваем себя с ним, пережевываем ситуацию, в которой нас обидели, ходим по кругу, как лошадь вокруг мельничного жернова, не видя выхода и не имея возможности взглянуть на ситуацию с другой точки зрения. Если же мы обижены на мать, — а мать, хотим мы этого или нет, является центральной фигурой для любого человека, — то включаются мощные бессознательные факторы, которые начали формироваться у каждого из нас еще во младенчестве. Младенец хочет молока, безопасности, и тактильного контакта. Все это он имеет во время кормления грудью. Он весь сосредоточен на оральных ощущениях сосания и насыщения. Но кормление не может продолжаться вечно. Рано или поздно мать отнимает его от груди. Младенец ощущает сильнейший дискомфорт и хочет любой ценой возобновить кормление. Он кричит, и мать недовольна этим. Чувствуя это недовольство, младенец, с одной стороны, вынужден подавлять свой крик, совершая мышечное усилие, перекрывая своими слабыми еще мышцами доступ воздуха, необходимого для крика. А с другой стороны, он страстно хочет обратно к соску, который для него источник самых приятных ощущений в его жизни. Заглотнуть как можно глубже, чтобы не отняли… Именно это имеют в виду психоаналитики, когда говорят, что астматик хочет «проглотить свою мать». Бронхиальная астма выражает страстный, но безответный порыв ребенка докричаться до матери… И каждая ситуация, которая эмоционально отсылает его в далекое младенчество, ситуация обиды, тревоги, беспомощности, потери контроля, особенно, если это опять связано с матерью, может стать запускающим моментом для спазма бронхов. Таким образом, при глубинной проработке причин, приводящих к бронхиальной астме, очень важен анализ взаимоотношений с матерью и отпущение обид, хотя, возможно, это скорее похоже на религиозную этику. Как ни странно, мне пришлось столкнуться с тем, что люди в большинстве своем вкладывают в слово «простить» совсем разные смыслы. Для одного это означает забыть, для другого — перестать злиться, третий упивается собственным великодушием, четвертый считает, что прощение — это «уничижение, которое паче гордости», и т.д. Я думю, что прощение ближе к пониманию и сочувствию причинам, по которым другой человек поступил так, а не иначе, и к благодарности за урок, который был нам преподан с помощью этого человека. Ведь нет людей плохих. Есть люди страдающие. Иногда прощение выражается в телесных ощущениях тепла, разливающегося в груди, и необыкновенной легкости, как будто ты отпустил что-то очень тяжелое, и оно покатилось себе своей дорогой, отдельно от тебя. Когда мы с С. проводили технику «изменение личной истории» там не было ни одного эпизода, связанного с обидой на мать. С. трудно даже говорить на эту тему. Воспоминания так болезненны, что в своем сознании она окружила их огромной защитной стеной. На самом деле большинство психологических техник нацелены на разрушение таких выстроенных защит, чтобы человек получил доступ к своему проблемному материалу и начал что-то с ним делать. Иначе это все сидит внутри как заноза и нагнаивается. Но меня всегда мучил вопрос, имею ли я право снимать чужие защиты, причинять боль даже с согласия самого «потерпевшего». В случае с С. формальное согласие и даже просьбы с ее стороны присутствовали, но меня преследовал страх перед ее слезами, которые я уже неоднократно наблюдала в процессе нашей работы. Становилось понятно, что дело не движется дальше по причине моих собственных неразрешенных проблем, и что я вступила с С. в отношения, которые у психоаналитиков принято называть контрпереносом. Это означает, что клиент в процессе работы инициирует у психолога чувства, которые когда-то вызывали другие эмоционально значимые для психолога люди, и которые по какой-то причине не были завершены, т.е. ситуация не была закрыта. Контрперенос — штука чрезвычайно информативная, если точно разобраться, какая именно ситуация какие чувства вызывает. Пошла на супервизию. Это стандартный ход, когда кажется, что терапия зашла в тупик или топчется на месте. Идешь к специалисту, которому доверяешь, рассказываешь ему про ход терапии, про то, на чем стопоришься, про свои чувства, и вместе решаете, что собственно с тобой происходит, за что тебя «зацепили». Мой супервизор, очень опытный специалист, который давно знает меня и мою «любимую» жизненную проблематику, сразу заподозрил меня в «чувстве вины», прорвавшемся в самое неудачное время. Перед С. я точно ни в чем не виновата, делала все максимально хорошо, и у меня присутствует сознание выполненного профессионального долга. И все же видеть ее плачущее, искаженное гримасой страдания лицо для меня абсолютно невыносимо. Стали с супервизором вспоминать, а кто вообще из моих знакомых женщин когда-нибудь при мне плакал? Ну, никто не плакал. Хоть режьте. Только клиенты. Но на клиентов я тоже так остро не реагирую. Только на С. И тут меня осенило. Да, женщины при мне не плакали, зато девчонки в детстве — ого-го сколько. Я была драчливая, сильная и крупная для своего возраста. И однажды (мне было в ту пору 8 лет) летом на даче в Малаховке подралась с дочкой нашей хозяйки. Подрались мы из-за мальчика Миши, проживающего тут же по соседству. Это был тот еще 9-летний кадр, который уже тогда отлично умел стравливать женщин, оказывая попеременно внимание то одной, то другой. Весовой перевес был на моей стороне, и я Наташку победила, уселась ей на живот и прижала к земле. И Наташка подо мной горько расплакалась, слезы ей было утирать ничем, потому что руки были прижаты к земле, так что они так и текли ручьем, а лицо было сильно искажено. И тут как раз пришла моя бабушка. Отодрав меня от Наташки, она за ухо уволокла меня с места преступления, притащила домой и они вдвоем с мамой зашипели мне в оба надорванных уха, что теперь дачу нам больше не сдадут и все из-за меня, и что я должна пойти и извиниться. А для меня в детстве не было ничего хуже, чем ходить и извиняться за содеянное, тем более, что я не понимала, в чем я виновата, если победила в честном поединке. Ну такой стыд был… И хотя все это я не вспоминала долгие годы, но плачущее лицо С. бессознательно у меня с этой историей ассоциировалось. И я старалась всячески избежать ее слез. После супервизии я бесстрашно предложила С. поработать с ее внутренним ребенком, т.е. с тем ее состоянием, когда она чувствует себя по-прежнему беспомощной, отвергнутой, нелюбимой девочкой. Беспомощной, потому что обида — это последнее прибежище слабых, когда невозможно ответить, дать отпор тем более тому значимому взрослому, от которого зависишь. Работа эта была «кровавая». С. мужественно решилась на нее, и на самом деле у нее не было выбора, потому что приступы астмы хотя и стали значительно реже, но не прекратились, и это означало, что ей в любой момент может понадобиться неотложная помощь, в том числе и внутривенные инъекции. Поскольку большинство воспоминаний, связанных с трудными отношениями с мамой, у нее были вытеснены, большую часть работы мы проводили в трансовом состоянии. Очень продуктивной оказалась возрастная регрессия, когда С. вспоминала эпизоды, относящиеся к совсем раннему детству, до 3 лет, те, что человек обычно не помнит. Например, она вспомнила, как мама не смогла вовремя забрать ее из яслей, как страшно и одиноко ей там было. Надо ли говорить, что подобные воспоминания сопровождались потоками слез, после которых наступала облегчение. Параллельно мы учились купировать приступы по методике, описанной в самом начале этой главы. У С. очень хорошо работала метафора горной реки. Улучшение наступило внезапно. Прошло 2 недели без приступов, и как это обычно в таких случаях бывает, когда клиент начинает чувствовать себя достаточно уверенно, С. отменила нашу очередную встречу и не назначила новую. Я поняла, что терапия подошла к концу, и когда С. в очередной раз позвонила мне похвастаться своими успехами, сказала ей об этом. С. подумала и согласилась со мной. Закрывая чью-то историю терапии (не хочу употреблять слово «болезнь») я испытываю двойственное чувство. Я чувствую глубокое профессиональное и человеческое удовлетворение от того, что мне удалось помочь. Но мне всегда не хватает этой последней встречи для того, чтобы поставить точку, подвести итог…. А клиенту она, как правило, не нужна. Короче, мавр сделал свое дело… Случай №2 Р. — мужчина 53 лет, немного сутулится, но все еще красив, несмотря на седину. Р. очень ироничый, по профессии — журналист, по призванию — писатель. Жалобы: бронхиальная астма смешанной инфекционно аллергической природы с 33 лет. К астме присоединилась аспириновая триада. Аспириновой триадой называется сочетание бронхиальной астмы с поллинозным риносинуситом (который проявляется как хронический насморк, сопровождающийся появлением полипов в пазухах носа) и непереносимостью нестероидных противовоспалительных средств (обезболивающих, жаропонижающих и противовоспалительных препаратов, в частности аспирина). В последние годы после лечения дыхательной гимнастикой по методу Бутейко приступы бронхиальной астмы ослабели, но появились спазмы желудка и кишечника, приводящие к неудержимой рвоте, возникающие после определенных стрессовых ситуаций. Р. сам отлично понимает психологическую природу своего заболевания и простраивает связи между своими эмоциями, жизненными событиями и возникновением приступов. Поэтому моя задача на начальном этапе сводится к систематизации его впечатлений и жалоб в настоящем, выявлению истоков проблемы и анализу внутреннего конфликта, вызвавшего болезнь. Нельзя игнорировать и вторичные выгоды, которые приносит Р. его состояние. Стратегия моих действий уже отлажена и выверена. Я собиралась при помощи трансовых техник НЛП (шестишагового рефрейминга, техники быстрого лечения аллергий и работы с метафорами в технике Эриксоновского гипноза, знакомых нам из описания предыдущего случая) побудить бессознательное Р. выработать другие способы поведения и реакции на стрессовые ситуации, которые являются запускающими для его болезни. Что же касается причин болезни, внутреннего конфликта Р, все зависит от того, останется ли наша работа в рамках кратковременной психокоррекции, которая хороша для снятия симптома, или перерастет в терапию. Описание жизненного пути Поскольку корни болезни Р. в прошлом, я попросила его рассказать о своем детстве и юности. Он родился и вырос в Армении в семье инженера и медсестры. В детстве был склонен к ОРЗ, однако, аллергических реакции никогда не наблюдалось. По словам матери «не было даже диатеза во младенчестве». ОРЗ болел так же часто, как и другие дети его возраста, однако, сам отмечает, что во время болезни мать была к нему очень внимательна и уделяла ему много времени. Интерес к противоположному полу возник у Р. рано. Он вспомнил, что был пойман в детском саду, когда раздевал девочку из своей группы, после чего и многие другие девочки признались, что с ними он делал то же самое. Правда или нет, теперь не проверишь, но это закончилось скандалом с переводом в другой детский садик. Можно предположить, что это была первая травма в длинном ряду аналогичных (эпизод №1), вылившихся для Р. в связку секс—обида. Когда Р. было 7 лет, отец ушел из семьи, но вернулся, когда мальчику исполнилось 14. Однако отношения Р. с отцом не складывались. По его словам, отец совершенно не понимал его, постоянно учил жить, и Р. находился в состоянии перманентной обиды. В доме постоянно происходили скандалы, один из которых Р. запомнил наиболее ярко, потому что отец дал ему пощечину. Р. хотел ответить — ударить отца стулом, но не сделал этого, и на какое-то время ушел из дома и жил у друга (эпизод №2). Можно предположить, что за время отсутствия отца у Р. с матерью сложились такие отношения, в которых ему принадлежала роль мужчины. Когда появился отец, Р. продолжал претендовать на привычную роль около матери, что и приводило к постоянному соперничеству и конфликтам с отцом (мотивы Эдипова комплекса), а так же борьбе за власть. С другой стороны, особенно учитывая особенности армянских внутрисемейных отношений, невозможность открыто проявить агрессию по отношению к старшему и необходимость ее вытеснять (сильное Сверх-Я) создала предпосылки для переработки конфликта телом. Интересно то, что ощущение обиды у Р. сопряжено с комком в горле (спазм гортани). В 16 лет с Р. произошло следующее (эпизод №3). Школа, в которой он учился, была расположена в неблагополучном районе. Школу и улицу фактически контролировали полууголовные группировки подростков. Один из друзей Р. умудрился влюбиться в девушку, которую лидер такой группировки считал своей. И однажды, когда они с Р. провожали ее домой, шпана их подкараулила и напала. Друг Р. убежал, бросив его одного. Р. избили, сломали носовую перегородку, а он не мог даже дать сдачи, потому что это означало верную смерть, т.к. у всех в карманах были финки. Когда Р. описывает свои чувства по поводу этого события, он говорит об обиде, унижении и несправедливости (пострадал за чужую женщину — неприятность, связанная с женщиной). Интересно то, что он добавил позже: «Те же люди, которые били меня, теперь управляют жизнью». (Этот же мотив невписанности в сегодняшнюю жизнь, восприятия ее как несправедливой, неправильной будет звучать и дальше). Начиная с этого момента, Р. перестало удовлетворять его тело, слишком слабое для того, чтобы защитить его от унижения. Он начал заниматься восточными единоборствами. Он сильно развился физически, но как мне кажется, неприятие собственного тела у него так и не прошло. Позже Р. женился, и у него родилась дочь. Р., богато одаренному литературно, было тесно в рамках Армении. Он переезжает в Москву и поступает во ВГИК. Жена же и дочь остаются в Армении. В 33 года он заболевает тяжелейшим гриппом, который переносит на ногах, глуша аспирином, и в это же время узнает, что жена ему изменяет (эпизод 4). С этого момента начинаются ежедневные приступы бронхиальной астмы, сопровождающиеся удушьем и вызовом неотложки. В течение года приступы случаются каждый день. Пытаясь вылечиться, он перепробовал все, кроме гормонов, потому что боялся, что их употребление приведет к импотенции. Кстати во время занятий сексом приступы астмы никогда не приходили. Когда же он ждал и опасался приступа, тот приходил. И чем больше боялся, тем сильнее был приступ по принципу положительной обратной связи. В течение этого года ему было так тяжело, что часто приходили в голову суициидальные мысли. Когда Р. описывал свои чувства по поводу измены жены, то был очень эмоционален и зол, хотя на рациональном уровне, считал, что это дела давно минувших дней. Наблюдались сильные невербальные проявления чувств — руки сжимались в кулаки, напрягались скулы, Р. вставал и начинал ходить по комнате. Я спросила, что больше всего задело его в измене жены. Ведь он довольно много времени проводил вдали от нее, и у него было множество связей. Р. ответил, жена нанесла ему огромную обиду, так как ее измена означает, что она не оценила его, променяла на человека более низких достоинств, в том числе и сексуальных. Далее он сказал, что секс всегда был для него самоцелью, что он совершенствовался, рос духовно и профессионально для того, чтобы стать более привлекательным для женщин, которых всегда нужно было много, он никогда не мог довольствоваться одной. В его словах звучала уверенность, что он имеет на это право. Отказ женщины всегда вызывал у него обиду и злость, как лишение того, на что он имеет право. Это были уже довольно интимные темы, я боялась ранить Р., и перевела разговор на его творческие амбиции, которые, как я подозревала, тоже не до конца удовлетворены. У человека, обладающего такой мощной энергией либидо, и амбиции должны быть соответствующие. Эта тема была для Р. тоже довольно болезненна, потому что кроме своей журналистской работы он написал множество романов, новелл и сценариев. Но вышло у него всего 2 книги, из которых одна — сборник его научно-фантастических рассказов. И так как Р. осознает, что его творчество — это сублимированная сексуальная энергия (это чистая правда, проза Р. пронизана эротизмом), снова прозвучала тема его недооценки обществом, недополучения от общества того, на что он, по его мнению, имеет полное право. Я спросила у Р., как протекают его конфликты с мужчинами. Он ответил, что по совершенно другому сценарию. Он может понять позицию другого мужчины, взглянуть а ситуацию рационально. Еще одним интересным моментом было то, как он реагировал на конфликты с женщинами до своей женитьбы. По словам Р., он впадал в истерику, разбивал все, что попадалось под руку, словом, давал выход своему гневу. Но это сильно пугало его жену, и поэтому он начал сдерживаться, подавлять агрессию. Когда Р. понял, что средства традиционной медицины ему не помогают, он занялся восточными практиками и всевозможными дыхательными гимнастиками. В частности, он поехал к Бутейко, который на время смог ему помочь. Приступы стали намного реже и переносились легче, однако появилась новая симптоматика. Так, я сама стала свидетелем следующего случая. Р. зашел ко мне по делу и выпил у меня чашку растворимого кофе из банки, из которой до него пило человек 10. Минуты через 3 у него началась рвота, которую мы не могли остановить более 8 часов. Позже выяснилось, что перед приходом он повздорил с женщиной, с которой в то время жил, и остро переживал случившееся, как несправедливость и обиду. Из дальнейших расспросов стало ясно, что такое с ним теперь не редкость, т.е. спазмы бронхов как реакция на обиду, связанную с женщинами, превратились в спазмы желудка, связанные с тем же самым. Не видя социально приемлемого выхода для своего гнева, Р. перерабатывал конфликт телом, и это выражалась в спастической реакции. Поняв это, я решила немного изменить стратегию работы и начать с шестишагового рефрейминга для того, чтобы, обращаясь к бессознательному Р., попытаться найти другие стратегии реагирования и лишь потом переходить к технике «быстрого лечения аллергии». Проблема, однако, заключалась в том, что Р. был бессознательно сопротивляющимся клиентом. Он боялся потери контроля, находясь даже в поверхностном трансе. На наших встречах, он забивался в угол таким образом, что его спина оказывалась прикрыта с двух сторон, и принимал закрытую позу, скрестив руки и ноги. В какой-то из дней, когда резко менялось давление, Р., страдающий вегетососудистой дистонией, чувствовал себя так плохо, что мне показалось, что он готов принять помощь. Для того чтобы занять его сознательный разум «важным делом» и тем самым ослабить контроль, попросила его вычитать из 857 каждый раз по 11, и полученные результаты мысленно писать на листе ватмана разноцветными фломастерами справа налево. Тем самым Р. концентрировался на вычислениях, а внутренняя концентрация автоматически приводит к трансовому состоянию. Предварительно я расспросила его про место и время, где и когда он чувствовал себя хорошо (ресурсное состояние). Р отлично чувствовал себя в горах. Далее я в самых общих словах стала описывать, то, что может увидеть и почувствовать человек, гуляющий в горах. Под это описание каждый может подложить свою картинку, свои ощущения, потому что в таком описании нет конкретных деталей. Это называется сопровождение в приятном воспоминании. Сопровождая Р. в приятном воспоминании о горах, мне удалось стабилизировать его самочувствие и вызвать доверие. В следующий раз мне даже не пришлось прибегать к манипуляциям с числами, я просто попросила Р. последить за своим дыханием и обратить внимание на то, что воздух, который он вдыхает, холоднее, чем выдыхаемый, и некоторое время просто глубоко и свободно подышать. Потом представить себе, как живительный кислород из легких растекается с кровью по всему телу и наполняет его энергией и здоровьем. Это еще один легкий способ вхождения в трансовое состояние. Р. порозовел, мышцы лица расслабились, и мне показалось, что он чувствует себя в безопасности. 1. Затем я попросила его представить себе ту часть его бессознательного, которая отвечает за его болезнь. Р., не открывая глаз, улыбнулся и сказал, что он давно описал ее в своем романе под именем «черно-белый» (имелся в виду пенис). Самое время было установить систему сигналов. «Нет» проявлялось как подергивание указательного пальца левой руки, «да» — как подергивание правой брови. 2. Следующий шаг заключался в определении позитивного намерения болезни Р. Мы спросили у «черно-белого», может ли он дать нам знать, что полезного и важного он делает для Р., используя его астму. Почти сразу же у Р. задергалась бровь. Я попросила «черно-белого» обнаружить в сознании Р. позитивное намерение болезни. Р. ответил, что он и так прекрасно знает: с тех пор как он прекратил кричать и бросать вещи в состоянии раздражения, вызванного женщинами, его истерика переместилась внутрь, в бронхи. А полезное в ней то, что иначе он давно бы какую-нибудь из своих дам просто ударил и покалечил. 3. Я предложила Р. поблагодарить «черно-белого» за сотрудничество и представить себе ту часть его личности, которая отвечает за творчество. Р. ответил, что это красный треугольник, расположенный где-то в районе груди. Я предложила Р. обратиться к своей творческой части и попросить ее сгенерировать другие варианты альтернативного поведения, которые, по ее мнению, подходят для удовлетворения позитивного намерения «черно-белого». 4. Затем Р. должен попросить «черно-белого» выбрать из предлагаемых творческой частью альтернатив, 3 варианта нового поведения и сигнализировать нам о каждом выборе сигналом « да». Надо сказать, что я дождалась только одного сигнала бровью. Прошло около 15 минут, и я решила, что других сигналов не последует. Мы поблагодарили творческую часть за помощь, и перешли к принятию ответственности. 5. Я предложила Р. спросить у «черно-белого», согласен ли он взять на себя ответственность за этот новый выбор? Почти сразу же последовал сигнал бровью. 6. Экологическая проверка заключалась в том, что Р. задал себе вопрос, нет ли какой-либо части его личности, которая была бы против этого нового типа поведения? Никакой реакции не последовало, и я попросила Р. поделиться со мной тем, какое новое поведение изобрело его бессознательное. Р. сказал, что он представил себе, как будет писать эпиграммы, не стесняясь в выражениях и, что ненормативная лексика, как и секс, всегда облегчали его состояние. Я про себя удивилась, как этот способ прошел у Р. экологическую проверку, и спросила его, не будет ли неприятностей. Но Р. сказал, что лучше неприятности, чем такие приступы, которые ему пришлось пережить. Когда мы встретились с ним через несколько дней, оказалось, что я волновалась не напрасно: Р. оставил свои записи на столе, и они были обнаружены любопытной коллегой. Возможно, при экологической проверке этого нового способа поведения я недооценила склонность клиента к мстительности, которая для него является настолько привычным и комфортным состоянием, что он ее даже не замечает и не анализирует. Так что есть вероятность, что коллега нашла посвященную ей эпиграмму не случайно. Тем не менее количество приступов и их сила у Р. резко уменьшились. В этот период мы проработали его аллерген — аспирин техникой быстрого лечения аллергии. Для установки ресурсного якоря «спасательный круг» Р. выбрал воспоминание, которое доставляло ему удовольствие, но которым он не захотел делиться со мной. Подозревая, что это сексуальное приключение, и памятуя о том, что Р. никогда не испытывал приступов астмы в такие моменты, я не настаивала. В качестве вещества, похожего на аллерген, но не вызывающего реакции мы выбрали нурофен. После успешного завершения техники, реакция на аспирин исчезла. Ре-импритинг и изменение личной истории Как и в предыдущем случае, мы с Р. выстроили линию жизни и отметили на ней эпизоды 1, 2, 3, 4. (см. выше). В качестве необходимых ресурсов Р. называет физическую силу, выдержку, мужество, находчивость, терпение, чувство юмора, оптимизм, смелость. Далее Р. вспоминает ресурсные ситуации, откуда он может почерпнуть эти качества. Так ощущение силы давали ему физические упражнения для накачки мускулов. Оптимизм, чувство юмора и терпение он черпал из общения со своими детьми, находчивость — из общения с начальством. Смелость, выдержку и мужество ему пришлось проявить в полной мере, когда он участвовал в спасательной операции в Нахичивани сразу после землетрясения, разгребая завалы и вытаскивая людей, еще остававшихся в живых. Все эти ресурсы я попросила его самого заякорить на мочку уха. Имея в запасе такое изобилие ресурсов, Р. успешно прошел первые три эпизода и по субъективному ощущению «вышел победителем». Неожиданно с ним произошло то, что можно назвать инсайтом — озарением. На эпизоде 2 (ссора с отцом) Р. почти телесно вспомнил ощущение обиды, и он понял, что это обида не на отца, а на мать. Он понял, что в отношениях с женщинами воспроизводил сценарий своих отношений с матерью. Когда отец вернулся, и мать приняла его, «пренебрегая» Р., как ему тогда казалось, он почувствовал себя отвергнутым, и эта обида проецировалась на все дальнейшие отношения. «Но если относиться к женщинам как к своим детям, — размышлял в слух Р., — снисходительно и принимая их такими как они есть... Разве можно обижаться на своих детей?» Мы не довели до конца технику изменения личной истории в тот день, потому что Р. было необходимо остаться одному и обдумать произошедшее. Дальше работать было уже проще. Коль скоро Р удалось вспомнить телесное ощущение обиды на мать, можно было, заякорив это состояние и удерживая его, простроить соматический мост к любой точке на жизненном пути, где это состояние обнаруживалось, и далее с помощью коллапса якорей нивелировать его (коллапс якорей — одновременное воздействие ресурсного и травматичного якоря и взаимное погашение эмоций). Естественно обнаружились не только 4 вышеозначенных эпизода, а гораздо большее количество травматического жизненного материала. В какой-то момент техника коллапса якорей показалась мне недостаточной. На тот момент я увлекалась йогой и открыла для себя пранаяму — специальное дыхание, чередование задержек дыхания, резких вдохов или выдохов и одновременное зажатие некоторых мышц, повышающее энергетику организма в целом. Мне пришла в голову мысль соединить технику взмаха из НЛП с элементами пранаямы. Здесь мне хотелось бы сделать короткое отступление и подробно описать эту новую технику «выдавливания», которая эффективна для избавления от многих нежелательных психоэмоциональных состояний. Все мы когда-то в школе решали задачку про бассейн, в который из одной трубы вода вливается, из другой — выливается. Представим теперь, что наше тело — такой бассейн. Психоэмоциональное состояние обиды ярко проявляется в телесных ощущениях. Можно сказать, что наш бассейн заполнен обидой до краев. И самые впечатлительные даже могут представить какого цвета это состояние обиды, которым мы заполнены. Если это удается, то задействованными окажутся сразу и кинестетический и визуальный каналы. Теперь представим, что к нашему бассейну-телу подведены 2 трубы: одна к макушке, другая к ступням. Через первую, с помощью помпы-дыхания в наш бассейн поступает новое состояние — антидот к обиде (в случае Р. — состояние снисходительности и легкого пофигизма), которое также имеет свой цвет. Это новое состояние с каждым вдохом- выдохом все больше вытесняет старое состояние обиды, которым было заполнено наше тело. Можно даже представить себе, что с каждым вдохом-выдохом разделительный уровень между прежним и новым состоянием опускается все ниже, и так до тех пор пока все прежнее состояние не будет окончательно вытеснено, и не выльется через трубу, которая отходит от ступней вниз (см. рис). И в тот момент, когда все тело будет заполнено новым состоянием, новым цветом, можно щелкнуть пальцами или языком и это будет двойной тактильно аудиальный якорь на новый предпочтительный способ реагирования. Дыхание в этом упражнении глубокое йоговское, начинается ниже пупка и при этом сначала вперед идет живот, потом раскрываются ребра и третьим этапом слегка поднимаются плечи, затем резкий со свистом выдох. Таким образом, мы как насос прокачиваем свое тело, заодно работая и с мышечными зажимами. Но у Р. долгое время раздел между этими двумя состояниями застревал на уровне диафрагмы, и он не мог себе представить, как его снисходительность и пофигизмом (салатовые, кстати) спускаются ниже, вытесняя фиолетовое состояние обиды. Кстати, Р. очень стройный, постоянно качает пресс и ходит с поджатым животом. То есть создал мощную мышечную броню от воображаемых противников и обид. Если вспомнить, что теперь его симптоматика распространилась именно на этот отдел тела (рвота, желудочные колики), то это совпадение не могло не броситься в глаза. Из йоги я знала, что мышцы в состоянии крайнего напряжения могут находиться лишь какое-то ограниченное количество времени, а потом, хотим мы того или нет, расслабляются. И еще, что мышечный зажим всегда связан с избытком молочной кислоты в мышцах. А лучший способ избавиться от нее — это растяжение. Я предложила Р. постоять на мостике, максимально напрягая при этом верхний брюшной пресс и одновременно пытаясь его растянуть. Р. выдержал он эту позицию минут 5, после чего живот его самопроизвольно расслабился. 10 минут мы отдыхали, а потом я попросила Р. повторить упражнение. Выполнив упражнение еще несколько раз, Р., наконец, осознал как много энергии он тратит, постоянно зажимая мышцы живота и брюшного пресса. Он откалибровал для себя состояние полного расслабления этих мышц. Оно было ему приятно. После этой процедуры наша основная работа по вытеснению проблемного состояния обиды прошла как по маслу. Освоив технику выдавливания, уже можно было смело возвращаться на линию жизни и прорабатывать все эпизоды обиды на мать. Этому были посвящены две следующие встречи. И вдруг, в конце второй, Р. остановился, отступил на шаг назад со своей «линии жизни» и, улыбнувшись, произнес: «Отпустило». Я, будучи формалистом, предложила все же завершить, проверив экологичность (приемлемость) подстройкой к будущему. Но Р., почувствовав себя очень уверенно, уже не хотел тратить на это время. Тогда я пошла на крайнюю меру и предложила ему выпить кофе (из той самой банки). Р., не колеблясь, согласился. Он сам развел кофе кипятком и быстро осушил чашку. И... ничего не произошло. Он продолжал себя отлично чувствовать, и настроение его поднялось уже до невообразимых высот. Я поняла, что работа наша закончена, и попросила Р. на всякий случай мне позванивать и держать в курсе своего самочувствия. Р. позвонил через неделю и пригласил в ресторан. Он сдал большой заказ и хотел это дело обмыть. По этическим соображениям, я отказалась. Надеюсь, Р. на меня не в обиде. Случай N 3 В мой кабинет вошла симпатичная, спокойная женщина средних лет, со вкусом одетая, идеально накрашенная, лицо которой излучало гармонию. Есть такие лица, которые, может быть, и не отличаются правильностью черт, но на которые хочется смотреть, которые располагают к налаживанию контакту. Такие лица не даются от природы, их надо заслужить тяжелым духовным трудом, учась прощению и любви. Удивительно, что лица святых на иконах все сплошь скорбные, жесткие и мрачные. Оно, конечно, тяжело, когда тебя живьем поджаривают или забивают дротиками, но все же подвиг ежедневного добра и терпения не менее труден, и редко кто не ропщет на судьбу, вынося горшок из-под парализованной матери или кормя с ложки своего больного церебральным параличом ребенка, не умеющего самостоятельно глотать. Моей клиентке выпала иная, но не менее тяжелая участь. Судьба наградила ее двумя дочками, страдающими синдромом Дауна. «Сейчас они уже взрослые, 19 и 21 год», — рассказывала она. — Я их очень люблю, они учились в специальной школе, умеют читать и писать, развитые девочки». Тут у меня к горлу подкатил комок, потому что все мы отлично знаем, каково отношение в нашем обществе к инвалидам вообще и к умственно отсталым детям или уже не детям в частности. Но ко мне ее привела другая беда. Некоторое время назад у нее началась аллергия на запах типографской краски и любой печатной продукции вообще: от свежей газеты до только что выданного принтером документа. И не просто аллергия, а кашель, удушье, сердцебиение, все признаки панической атаки. С учетом того, что Анна (так мы ее назовем) работала в банке, где ей постоянно приходилось иметь дело с оргтехникой, болезнь делала ее жизнь невыносимой. В первый раз, когда это случилось, был даже отек квинке. Я тут же прицепилась к этому первому разу и стала выяснять, когда же это произошло. А произошло это 3 года назад. Она со своими дочками ездила в Псково-Печорский монастырь, с чудотворящими иконами и старцем, пользующимся уважением и известностью. Анна, несмотря ни на что, не теряла надежду, что случится чудо и кто-то поможет ее девочкам. Остановились они в гостинице для паломников. Удобств в номере не было, и старшая дочь пошла в туалет в конце коридора. Анна приучила своих девочек к чистоплотности, поэтому ее не смутило, что дочь отсутствовала больше 15 минут. Но когда прошло полчаса, а она все еще не вернулась, Анна решила проверить, что же случилось. В туалете сильно пахло масляной краской, видимо, недавно красили. Анна громко позвала дочь. И тут с ужасом увидела, что одна из кабинок открывается, оттуда выскакивает мужчина и пытается пробежать мимо нее к выходу из женского туалета. Анна схватила его, повалила, силы, как она рассказывает, удесятирились, и вцепилась ему в горло. «Ах, ты падаль, — кричала она. — Ты что с больным ребенком сделал?!!!» «Прости, сестра, — хрипел он, — бес попутал, ничего я с ней не сделал». Тут Анна очнулась, отпустила мужика и бросилась в кабинку. Там с отрешенным видом стояла ее дочь. Брюки и кофточка ее были расстегнуты. «Что он сделал с тобой, где болит?» — несчастная Анна пыталась привести одежду дочери в порядок, но руки ее не слушались. Она повела дочь в номер, потом позвонила в милицию. Когда приехали милиционеры, Анна попросила отвезти ее с дочкой больницу. Слава Богу, освидетельствование показало, что никакой беды не случилось и на следующий день они уехали домой. А еще через день Анна вышла на работу. Они только что переехали в новый офис, все было с иголочки, пахло свежей покраской. Этот запах так напоминал тот недавний запах свежей краски в туалете монастырской гостиницы… Анне стало плохо, она ощутила удушье, начала кашлять. Лицо и горло отекли. Сослуживцы вызвали неотложку, Анне сразу же вкололи огромную дозу антигистамина супрастина и увезли в больницу. Диагноз — отек Квинке. Очень скоро палитра непереносимых запахов расширилась. Анна реагировала кашлем и удушьем на свежеотпечатанные на принтере документы, на свежие газеты и журналы. Еще через неделю ей стало плохо от запаха лака для ногтей, потом от запаха сильно потеющего гражданина в метро…. То есть выработалась устойчивая реакция: запах — отек — паническая атака. Причем, судя по расширяющемуся ряду непереносимых запахов, любой запах, каким–либо образом ассоциирующийся с первоначальным раздражителем- краской в монастырском туалете, вызывал сходную реакцию. В этой истории был один не совсем понятный для меня момент. Дело в том, что Анна родила первого ребенка молодой. Вероятность болезни Дауна резко возрастает у женщин, рожающих после 40 и у мужчин после 50. Поэтому обычно, если у юной пары рождается ребенок — даун, женщине и ее мужу рекомендуют пройти генетический тест, чтобы выяснить, не в наследственности ли дело. Но даже если такой тест не пройден, то при повторной беременности возможна пренатальная диагностика, которая позволяет выяснить, здорового ли ребенка носит женщина, и избежать повторения трагедии. Однако ничего этого Анна не сделала. Когда я заговорила об этом, Анна заплакала. Да, врачи предлагали ей такой тест, но в здоровье своей семьи она была уверена, а муж убедил ее, что в их роду тоже все в порядке. И только когда вторая дочка родилась с тем же генетическим дефектом, он сознался, что в его роду у деда «что-то такое было». Он очень любил жену и боялся, что она его бросит, если узнает. Детей своих он обожает, они отвечают ему тем же. Даунята вообще очень ласковые, приветливые, начисто лишенные агрессивности «человеки». Глядя на них, еще усомнишься, что есть норма, и задашься вопросом, почему мы такие злобные и агрессивные. Сейчас, по словам Анны, семья у нее дружная и счастливая, болезнь детей их еще больше сблизила, и она и муж работают в банке, хорошо зарабатывают, в доме — достаток. И только ее аллергия с приступами удушья омрачают эту картину, и если так будет продолжаться, то Анне придется уйти с работы, потому что она даже распечатать документ не может без приступа. В моей практике уже встречались семьи с безнадежно больными детьми. И самый страшный вопрос, на который у родителей нет ответа, это что будет с детьми, когда родители умрут. Нужно немало мужества, чтобы смотреть правде в глаза; и сознание, защищаясь, вытесняет эту проблему, родители про это как бы забывают. С другой стороны возникает сильная созависимость между родителями и больными детьми, когда родители, пока живы, стремятся оградить детей от каких бы то ни было опасностей враждебного мира, гиперопекая их и делая еще более беспомощными и зависимыми от себя. Девочки Анны были достаточно хорошо адаптированы к жизни. Хотя они учились в специальной школе, в их внешности характерные черты, свойственные синдрому Дауну, не были ярко выражены. Они умели читать и писать, любили музыку, сказки, кино. Есть целый ряд профессий, которые могут быть освоены, если синдром присутствует, но проявляется слабо. Но, как я уже говорила, аллергия их матери, как и любая другая болезнь — это такое поведение, которое предусматривает вторичную выгоду. В данном случае Анна уже готова бросить работу из-за невозможности выносить сопутствующие запахи, для того чтобы целиком отдать себя детям, как раз в то время, когда они, возможно, могли бы начать осваивать профессию и стать более самостоятельными. Потому что так или иначе, но Анна посвятила свою жизнь заботе о них, таких маленьких и беспомощных, жить для себя, заниматься собой она не умела и не любила. И теперь, когда у нее начало появляться свободное время, она не знала, как им распорядиться, как снова сделать жизнь осмысленной. Вторичная выгода, безусловно, способствует закреплению симптома, но в случае Анны возникновение симптома произошло по фобической схеме. Сильный эмоциональный стресс, сопряженный со страхом на фоне резкого запаха, вызвал иммунный сбой, повышенную реакцию иммунной системы (аллергию) именно на этот запах. Но параллельно, по принципу условного рефлекса этот запах связался с адреналиновым всплеском, и к аллергической реакции присоединилась паническая атака. Вместе они чуть не убили Анну в первый раз, в новом офисе, дав отек Квинке — аллергическую реакцию, затрагивающую глубокие подкожные слои в районе гортани. Даже просто воспоминание об этом случае приводило к приступу кашля и удушью (спазму гортани). Поэтому, я предложила Анне начать нашу работу с техники «кинотеатра» — технике, усмиряющей фобии. Анна быстро освоила технику вхождения в трансовое состояние, и вскоре ее правая рука отлично левитировала. Левитация руки — это такой интересный гипнотический феномен, когда одна рука или обе самопроизвольно без усилий поднимаются и как бы парят в воздухе. При этом у владельца этих расшалившихся рук могут быть самые разные приятные ощущения, начиная от состояния полной невесомости во всем теле и заканчивая ощущением, что рука, как его полномочный представитель, где-то высоко и самостоятельно летает сама по себе, не ведая законов земного притяжения, все видит, что происходит внизу, и транслирует это владельцу. Этот гипнотический феномен с одной стороны служит индикатором, того, что пациент уже в трансе, а другой стороны после нескольких тренировочных левитаций, становится удобным способом быстрого вхождения в транс. Итак, как и всегда, когда с помощью трансовых техник мы пытаемся прикоснуться к проблемному состоянию, обходя сознательные и бессознательные защиты, мы должны поставить ресурсный спасательный якорь, чтобы в случае неприятностей ретироваться на безопасную территорию. В нашем случае, якорь имело смысл ставить на состояния, противоположные панике и удушью, которые сопровождали эпизод с отеком Квинке. Анна вспомнила недавнюю семейную абсолютно идиллическую сцену, когда она с мужем и дочками смотрела какую-то мыльную оперу по телевизору, и так им было всем хорошо друг с другом в их мире, полном любви и тепла, надежно отгороженном от внешних напастей… На пике этого воспоминания, я попросила Анну взять себя за мочку уха, там у нее будет стоять ресурсный якорь. Второй эпизод был связан с работой. Анна недавно получила повышение, стала начальником отдела банка. Чувство гордости и удовлетворения, которые она при этом испытала, вполне могут служить альтернативой панике и неуверенности, поэтому их мы тоже заякорили. Третий эпизод касался дружеских посиделок с двумя институтскими подругами, когда все немножко выпили, расслабились и травили анекдоты. Пожалуй, это был самый яркий из всех трех, потому что Анна отпустила плечи и широко заулыбалась, вспоминая. Это воспоминание мы подвесили на тот же ресурсный якорь. Собственно техника «кинотеатра» это забавная процедура, цель которой разделить (диссоциировать) человека и его воспоминания. Все начинается с того, что я предлагаю Анне представить себе кинотеатр, устроенный максимально удобным для нее образом, и зайти в него. Анна представила себе огромный полукруглый амфитеатр, поднимающийся метров на 10 вверх, и за самым последним рядом — будку киномеханика. Экран — впереди, хорошо виден с любого места. Я попросила ее занять место где-нибудь позади, подальше от экрана. Анна выбрала последний ряд. Для следующего шага требуется воображение. Человек, сидящий в последнем ряду, как бы разделяется. Одна его часть остается сидеть, где сидела, а вторая поднимается в будку киномеханика, оборудованную не хуже, чем иная студия. Там есть все, чтобы менять цветность и качество изображения, подкладывать любую музыку, прокручивать кино в любом порядке и даже превращать его в мультфильм с тем же сюжетом. Итак, Анна №2, поднялась в эту оборудованную по последнему слову техники будку — студию. Теперь мы (я и 2 Анны) будем смотреть фильм про первый, связанный с отеком Квинке, эпизод на работе. Этот фильм начнется из точки 1, когда еще ничто не предвещало беды, и прекратится в точке 2, когда все уже закончилось в больнице и Анна снова стала чувствовать себя хорошо. А между этими точками собственно и будет разворачиваться та история с удушьем, вызовом неотложки и транспортировкой в больницу. Суть техники заключается в диссоциации от травматичных воспоминаний и эмоций. Поэтому для начала мы изменим стилистику нашего фильма. Это больше не будет угнетающий психику реализм. Ведь все закончилось хорошо!!! Поэтому мы можем позволить себе превратить наше кино в мультик. Да еще подложить какую-нибудь веселенькую музыку. При этом Анне №2 даже не нужно смотреть на экран, даже вредно туда смотреть. Пусть смотрит на Анну N1, сидящую на заднем ряду, на ее реакцию…. А вот Анна N1, та уже будет смотреть на экран. Осталось выбрать стилистику мультика и музыку. Анна предложила классический диснеевский видеоряд. А в качесте музона — песню Пугачевой «Эй вы там, наверху…» Я попросила описать ее саму себя нарисованную. Анна решила, что чем-то похожа на утенка Дональда, возможно походкой, но одетого в юбку и блузку. Дальше уже было проще. Все ее сослуживцы, случившиеся на тот момент, нашли свои мультяшные воплощения. Неотложка с носилками и санитарами просто переехала к нам из своего диснеевского аналога. Анна довольно легко справилась с этим непростым заданием, требующим развитого воображения. Она мысленно наблюдала за собой, сидящей в последнем ряду и смотрящей мультик, и они обе улыбались. Следующий шаг техники — это переход от двойной диссоциации (когда клиент смотрит не фильм о травматичном событии, а наблюдает себя, смотрящего соответствующее кино) к прямой диссоциации. Две Анны снова сливаются в одну и смотрят мультик уже в деталях. Результат — отличный: Анна улыбается, мультик ее явно забавляет. Что ж, можно немножко приблизиться к жизни. Я предлагаю Анне представить себе все ту же историю, развивающуюся из точки 1 в точку 2, как немое черно-белое кино, под аккомпанемент тапера, лабающем на расстроенном пианино собачий вальс. Это то же быстро и без напряжения удается. Анна улыбается. Усложняем задание. Чуть больше реализма. Пускай это будет теперь комедия положений типа «Бриллиантовой руки». И музыка соответствующая. Про дикарей. У Анны хорошо развитое воображение. Она генерирует новое кино и мысленно просматривает его. Но я заметила, что ее что-то начало напрягать. Исчезла безмятежная улыбка. В этом случае хороший способ усилить диссоциацию — мысленно просмотреть кино в обратном порядке, т.е. из точки 2 в точку 1, когда все пятятся и совершают телодвижения в обратном порядке. Анне удается и это. Теперь снова из точки 1 в точку 2. И так до тех пор, пока этот минимально приближенный к реальности вариант не перестанет вызывать напряжение. После этого можно переходить к следующему шагу. Это будет кусочек вполне реалистичного сериала типа «Скорой помощи». Анна представляет. Все-таки есть напряжение. Подложим веселую музыку, типа старой студенческой песни «Колокольчики-бубенчики, ду-ду. Я сегодня на работу не пойду…» Так уже лучше. Все равно придется погонять это кино вперед-назад раза 2, перед заключительным этапом. И вот, наконец, мы переходим к основному. У Анны в руках волшебный пульт. С нажатием красной кнопки она может войти в экран и слиться с главной уже абсолютно реальной героиней, а с нажатием синей — снова выскочить в абсолютно безопасный кинозал. Наша работа будет выполнена, если Анна без своей симптоматики выдержит весь фильм из точки 1 в точку 2, прожив все повторно в реальном пространстве своих воспоминаний. Первый раз Анна не выдержала. Где-то посередине, она нажала синюю кнопку, и пришлось возобновлять ресурсный спасательный якорь, для того чтобы снять сердцебиение. Однако спазма гортани не было. Удерживая этот якорь, Анна снова вошла в точке 1, и ей удалось спокойно дожить до точки 2, кстати, песня тоже очень помогла. Теперь можно переходить к технике быстрого лечения аллергии. Для этого Анне нужно найти какой-то запах, ассоциативно напоминающий запах краски, но не вызывающий спазма и оттека. Этим запахом оказался запах жидкости для снятия лака (без ацетона). Точно так же как и в случае с С., я попросила Анну сначала представить, вспомнить запах свежей краски. У нее началось сердцебиение, и, по ее словам, «тяжелый железный ошейник» сжал горло. Мы тут же возобновили ресурсный якорь. Далее, двигаясь по шагам техники, сначала Анна представила себя, защищенной прозрачным экраном, а там, по другую строну экрана, она входит в соприкосновение сначала с эти безопасным запахом. Анна представила, будто находится в салоне красоты, сидит в удобном мягком кресле, и маникюрша, массируя ее руки, удаляет лак с ногтей. Мне даже не пришлось прибегать к помощи ресурсного якоря, настолько спокойно Анна пережила это. Дальше задача усложнялась, и Анне, защищенной экраном, нужно было представить, как до ее второй экспериментальной половинки доносится запах краски. Анна представила, что там за экраном, в комнату, где она сидит, вносят пачку свежих газет. Причем она сидит в одном углу, а газеты вносят из противоположного, таким образом, что их разделяет метров десять. Тут Анна сразу закашлялась, я возобновила якорь спасения. Кашель прошел, и она успокоилась. Анна представила, что газеты подносят все ближе, но якорь спасения работал, и она оставалась спокойной. Мы доделали технику, убрали прозрачный экран, Анна слилась со своей половинкой, аллергию на запах печатной продукции можно было считать излеченной. Но впереди был гораздо более злой аллерген — запах свежей краски. И мне интуитивно показалось, что жидкость для снятия лака тут не прокатит. Я попросила Анну найти другой безопасный запах, как-то ассоциирующийся со зловредным аллергенным. Как ни странно, Анна назвала запах свежих яблок. Мы снова проделали технику с той лишь разницей, что ресурсный якорь пришлось включать на каждом ее этапе. В нашем психологическом центре были детские наборы масляных красок для арт-терапии, и для проверки я принесла пару тюбиков и выдавила немного содержимого на лист бумаги. Анна поморщилась для порядка, но сама включила свой ресурсный якорь и даже не закашлялась. Теперь надо было убедиться, что аллергическая реакция исчезла не только в наших тепличных, но и в полевых условиях работы в офисе. На следующий день Анна как обычно вышла на работу, на всякий случай, я ей посоветовала не забывать про финальную песню из техники кинотеатра «колокольчики-бубенчики, ду-ду». Начала распечатывать на принтере документы, опять позыв на кашель, сжимает горло… Позвонила мне по телефону. Мне показалась, что это уже не аллергическая реакция, а что-то вроде условного рефлекса или пространственного якоря на определенную обстановку в офисе. Спели вместе песенку по телефону, разбили состояние, но я поняла, что работа не закончена. Что-то еще осталось в этом офисе такое, что не имело отношения к печальной истории с монастырской гостиницей и провоцировало эти приступы. Как я уже упоминала, Анна недавно получила повышение. Это по времени как раз совпало с переездом в новый офис, тот самый, где пахло краской после ремонта. Но, оказывается, параллельно намечалась реорганизация отделов с сокращением части сотрудников. Анна возглавила новый отдел, и под ее началом оказались ее бывшие сослуживцы, с которыми она раньше была на равных. Люди слабы. Сложно радоваться успеху подруги, если над твоей головой висит возможная потеря работы. И если раньше, Анна вызывала всеобщее сочувствие (все-таки двое больных дочерей), то теперь от нее все очень отдалились, общение стало сугубо официальным, и это еще не самое плохое, потому что дальше народ стал бегать к ней наушничать друг на друга, понимая, что и от нее в том числе зависит, кто останется, а кто уйдет. Ну и что было делать в такой ситуации бедной Анне, на глазах у которой ее лучшие друзья теряли лицо? Правильно, прикинуться трупом до лучших времен, авось пронесет. Способ надежный способ, проверенный эволюцией. Беда только, что Анна начала это делать со слишком большим энтузиазмом. Надо было придумать альтернативный способ выхода из той непростой ситуации. Для этого и существует техника шестишагового рефреминга. В результате ее проведения Анна остановилась на следующем. Она была знакома со своим непосредственным начальником много лет. Они вместе учились и отношения оставались вполне дружескими, насколько это вообще возможно между начальником и подчиненным противоположного пола. Анна пришла к нему и честно объяснила, как обстоят дела в ее отделе, и насколько трудно иметь дело с людьми, живущими под страхом сокращения. Они решили провести общее собрание отдела. На собрании Анна взяла слово и предупредила, что лично от нее абсолютно не зависит, кто уйдет, а кто останется, если сокращение все же случится. Если же она серьезно заболеет, то начальство вместо нее пришлет варяга, незнакомого с коллективом и безжалостного. Она, конечно, сказала все это другими словами, но смысл был ровно этот. И тут входит Аннин начальник, и подтверждает, что да, про сокращение решать будет комиссия, членом которой Анна не является. Народ принял к сведению новую информацию и тут же стал выяснять, а кто же входит в комиссию, желая заблаговременно навести мосты. Но это были вопросы уже к начальнику, а не к Анне. После этого походы к Анне с наветами прекратились, обстановка нормализовалась, и она смогла немножко расслабиться. Приступы больше не повторялись; от запаха краски сначала немножко першило в горле, но в течение 2-х недель это ушло. Итак, в случае Анны, аллергия началась классически, после сильнейшего стресса, распространилась постепенно на вещества, совершенно другого химического состава (типографская краска сильно отличается по своей химии от краски, используемой в строительстве), ассоциированные по какому-то признаку с первоначальным аллергеном (и то краска, и это краска), и была поддерживаема постоянным эмоциональным напряжением на работе. Ее аллергическая реакция ушла полностью за полтора месяца работы. Это была краткосрочная терапия.

Аллергия: фобия или сбой иммунной системы? Тайные механизмы аллергии. Для того, чтобы понять, как психика влияет на нашу физиологию, необходимо рассмотреть механизмы, с помощью которых взаимодействуют три основных системы нашего организма: автономная нервная, эндокринная и иммунная. Ярким примером сбоя при взаимодействии этих систем является всем нам хорошо знакомая и надоевшая аллергия – системное иммунное заболевание, плохо поддающееся лечению. В предыдущих главах я рассказала, как работает автономная нервная система (АНС), и какую роль она играет в связке мысль—тело. По целям и задачам, а также по конечному результату на автономную нервную систему очень похожа — эндокринная. Эндокринная система состоит из ряда органов, выделяющих гормоны — вещества, регулирующие наш рост, уровень активности и половую жизнь. Она превращает наши мысли в реальные ощущения и действия. Кроме того, она выделяет гормоны, известные как эндорфины и энкефалины, изменяющие нашу реакцию на стресс и боль, действующие на наши настроение, аппетит и на некоторые процессы обучения и запоминания. Гипофиз, находящийся в основании мозга представляет собой центр управления всей эндокринной системой. Надпочечники выделяют гормоны, называемые кортикостероидами, многие из которых действуют наподобие симпатической нервной системы и подготавливают наше тело к действиям. Иммунная система является третьей основной системой, влияние которой распространяется по всему телу. Ее работа заключается в том, чтобы поддерживать здоровье, защищая нас от внешних атак бактерий и вирусов, а также от внутренних атак видоизменившихся опухолевых клеток. Можно представить себе наше тело как огромную страну с целой сетью дорог и других средств сообщения. Эти дороги и кабельные сети связи сформированы из особых нервных клеток, называемых нейронами. Нейроны бывают разные, в зависимости от назначения, но в основном это клетки с длиннющими тонкими отростками — аксонами. Эти отростки либо присоединяются к таким же отросткам других нейронов, и тогда они образуют нейронную цепь — кабельный путь, по которому движется сигнал, либо непосредственно к клеткам органов, до которых необходимо донести информацию. Передача информации осуществляется с помощью электрического или химического механизма. И в том и в другом случае задействуются специальные химические вещества медиаторы, состоящие из белков, называемых нейропептиды. Было выявлено более 60 различных нейропептидов, и мы до сих пор не знаем, сколько их всего. Автономная нервная, эндокринная и иммунная системы переплетены между собой. Эти три системы обмениваются информацией с помощью медиаторов, состоящих из нейропептидов, не говоря уже о том, что они используют общие нейронные цепи. Лимбическая система — часть мозга, отвечающая за эмоции, является точкой сборки нейропептидных рецепторов этих трех систем. Нервная, иммунная, эндокринная системы производят и получают нейропептиды, и в любой момент времени по телу может перемещаться множество нейропептидов, ожидая возможности прицепиться к определенному рецептору. Связь между нейропептидами и их рецепторами составляет биохимию эмоций. Клетки иммунной системы содержат рецепторы ко всем нейропептидам и могут производить те же самые нейропептидные белки, которые в свое время считали возможным найти только в мозге. Иммунная система «прислушивается» к вашим эмоциям посредством нейропептидных рецепторов и «чувствует» все, что происходи в организме, она посылает сигналы мозгу с помощью медиаторов, а тот точно так же действует на иммунные реакции. Нервная, эндокринная и иммунные системы действуют вместе, переводя наши мысли в физиологические реакции. Часто действия автономной нервной и эндокринной систем имеют заметные проявления, которые возникают немедленно. Если вы представляете себе любимого человека, ваше сердце начинает учащенно биться. Обратная связь тут очевидна. Связь между различными событиями оказывается не столь заметной, когда дело касается иммунной системы. Мы не получаем информации о том, как воображаемые картинки и эмоциональные состояния действуют на иммунную систему, и все же такое влияние существует, потому что нервная и иммунная системы передают свои сообщения по одним и тем же путям с помощью одних и тех же нейропептидов. И существуют механизмы, устанавливающие взаимную зависимость между иммунной системой и нашими мыслями и эмоциями. Иммунная система очень сложна, хотя выполняемую ею работу описать легко: она следит за нашей идентичностью на физиологическом уровне. Она действует, разделяя «Я» и «НЕ Я». Она удаляет все то, что относит к «НЕ Я», например, опухоли, бактерии, вирусы и кровь несовместимой группы. Она делает на физиологическом уровне то, что мы делаем на психологическом с самого детства — устанавливаем границы между собой и другими людьми. Иммунная система определена функционально — через то, что она делает, однако недостаточно четко выделена в теле, будучи его частью. У нее много составных частей, в ней задействованы многие органы и железы, и до сих пор она представляет собой огромную неизведанную территорию, несмотря на массу исследований, проведенных в последние годы. Подобно мозгу, она оказалась сложнее, чем мы думали. Ее часто представляют, как убивающую машину или армию, «отражающую» атаки болезнетворных микроорганизмов, «сражающихся» с инфекцией и «мобилизующую» ресурсы. Это отличная метафора. Иммунная система действительно убивает «вторгшиеся» микроорганизмы, но она представляет собой нечто большее, чем просто личную армию, блуждающую по организму вместе с кровяным потоком в поисках нарушения порядка. Однако иммунная система обычно знает, что атаковать, а что оставить в покое. Например, она не трогает многочисленные бактерии, живущие в кишечнике и помогающие пищеварению. Но что происходит, когда возникают сбои? Когда иммунная система перестает реагировать достаточно жестко на внешние антигены типа бактерий и вирусов, мы начинаем болеть. Но иногда инфекция может быть столь сильной, что иммунная система, работая как обычно, не в состоянии с ней совладать. Когда, напротив, иммунная система реагирует слишком резко на внешние антигены, тогда возникает аллергия — признак излишне жесткой реакции на вещество, не представляющее собой никакой опасности. Это напоминает слишком чувствительного человека, принимающего близко к сердцу любые безобидные замечания. Реакция иммунной системы оказывается более опасной, чем действия внешних антигенов. Иммунная система может также нападать на собственный организм по ошибке или недоразумению. Это проявляется в виде ревматоидного артрита. В этом случае иммунная система атакует здоровую ткань соединительных хрящей, что приводит к утомлению, мускульной неподвижности, опуханию суставов и болезненным ощущениям при движении. А недоразумение заключается в том, что атаковать на самом деле хочется не себя, а кого-то, кто наглухо от этого защищен либо родительским статусом, либо социальными нормами. Аллергию, так же как и стресс, называют чумой III тысячелетия, болезнью цивилизации. Каждые 10 лет количество больных удваивается. Если верить прогнозам врачей, то уже в ближайшие годы бoльшая часть населения Земли станет аллергиками. Такой активный рост заболеваемости аллергией, который наблюдается последние 30 лет, не может быть объяснен никакими генетическими изменениями в человеческой популяции; это просто не могло произойти за такой короткий срок. Поэтому аллергию нельзя рассматривать как наследственное заболевание. Впервые предположение о том, что аллергия равносильна фобии иммунной системы и возникает после стресса, высказал доктор Майкл Леви (исследователь в области иммунологии и генетики, лауреат Премии Всемирной Ассоциации Здоровья) в 1985 году. Это предположение подтверждается тем, что у некоторых страдающих аллергией людей, когда они отвлекаются или засыпают, происходит быстрая смена или исчезновение аллергических симптомов. Также известно, что некоторые люди вдруг могут стать невосприимчивыми к аллергенам, или аллергии проходят с возрастом. Отмечались случаи, когда аллергии спонтанно исчезают при переходе на сбалансированное питание или в процессе психологических изменений при работе с психологом. Такие наблюдения дали основание предполагать, что есть в аллергиях нечто, действующее и неврологически и физиологически. Предположение доктора Леви подтолкнуло Роберта Дилтса (основоположника НЛП и одного из современных крупнейших американских психологов в области поведенческих технологий на разработку психологических методик, позволяющих быстро излечивать аллергию немедикаментозными средствами. Суть методик заключается в том, что человек мысленно обучает свою иммунную систему относиться к аллергену безразлично, а сам учится осознавать вторичные выгоды, которые он имеет от аллергии как от болезненного состояния. Методика хорошо работает в следующих условиях: 1) Когда человек четко знает свои аллергены и может их представить.
2) Количество аллергенов не превышает 3—5
3) У человека должна быть очень веская причина, для того чтобы избавиться от аллергии, т.е. он должен быть мотивирован.
4) Человек хорошо помнит обстоятельства, при которых аллергия проявилась впервые (как правило, эти обстоятельства связаны со стрессом). Если какие-либо из этих условий не выполняются, то аллергию все равно можно вылечить, но это несколько растянется во времени, и требует помощи высококвалифицированного психолога. Взять, к примеру, многим докучающий поллиноз (аллергия на пыльцу растений). Не зря было сказано выше про вторичные выгоды. Многим эта аллергия позволяет избежать вспашки садового участка. И достаточно часто, чувствуя преимущества своего болезненного состояния, люди бессознательно принимали решение аллергию сохранить как защитную реакцию, скажем, от наездов свекрови (или тещи). А в одном из случаев после проработки аллергии, она исчезла и не проявлялась в течение месяца, пока человек находился в городе, но при выезде на садовый участок попытка повкалывать на садово-огородных работах привела к новой энергичной вспышке истечения соплей и слез. И как следствие к повторному обращению к специалисту. Интересный случай поллиноза я наблюдала у одной из своих клиенток, назовем ее Татьяной, после родов. У нее долго не отходил послед, и ей дали наркоз для того, чтобы отделить его искусственно. Она не чувствовала боли, но слышала все до последнего слова, о чем говорили между собой врачи-акушеры. А врачи часто, считая пациента полностью отключенным, не стесняются. Поскольку пациентка потеряла уже много крови, то они обсуждали ее шансы на выживание, а также ее внешность. Дело происходило в конце мая в районной больнице в разгаре победившего социализма. Было жарко, и кто-то из медсестер открыл окно. Стерильность никого особо на тот момент не волновала. Клейкие сережки, буйное цветение, молодая пахучая зелень... Несмотря на наркоз, Татьяне было очень страшно и обидно. Она хорошо запомнила то, что она чувствовала в тот момент. Этот эпизод был экстремально стрессовым. Ей повезло. Она выжила, но больше рожать не отваживалась. А ее тело хорошо запомнило запахи, ворвавшиеся в душную палату из открытого весеннего окна. Кроме стандартного набора поллинозных неприятностей — соплей, заложенного носа, слез из покрасневших глаз, Татьяну охватывала паника, холодели руки и ноги, становилось трудно дышать, хотя классического отека Квинке не наблюдалось. В следующей главе я расскажу, как можно психологически победить такие проявления. Другая несчастная страдала аллергией на шерсть собственного горячо любимого кота. После психологической проработки она совершенно спокойно могла поднести к лицу щетку с только что вычесанной шерстью. Однако, как только кот забирался на руки к хозяйке и начинал тереться мордочкой о ее лицо, оно начинало страшно зудеть, покрывалось сыпью, и женщина испытывала трудности с дыханием. При попытке разобраться в том, что же происходит, выяснилось, что она испытывает такую сильную нежность и жалость к своему «беспомощному» любимцу (на самом деле это был здоровенный котяра в расцвете сил), что эти чувства проявлялись как комок, подступающий к горлу и затрудняющий дыхание. Она сама сравнивала это ощущение с тем, что испытывала во время просмотра душещипательного сериала по телевизору («такой же железный комок в горле»). Зная ее семейную ситуацию, было понятно, что она переносит свои материнские чувства на кота. Она так же много времени проводила дома, опасаясь оставить кота одного, потому что ей казалось, что в ее отсутствие он может погибнуть. Вторичная выгода в этом случае заключалась в том, что из-за плохого самочувствия она оставалась дома, потому что ей казалось, что на улице все видят, как она постарела и плохо выглядит, а сил, чтобы привести себя в форму, у нее нет (при этом женщина была вполне цветущая). Не так просто было разобраться в этом клубке причин и следствий, однако теперь они с котом общаются друг с другом вполне гиппоаллергенно. Часто аллергия впервые возникает на фоне стресса, паники, страха смерти, после хирургических вмешательств. Одна из пациенток всю жизнь лечила зубы с анестезией лидокаином. И вот пришла пора ей удалить с лица несколько подозрительных родинок. Перед этим небольшим косметическим хирургическим вмешательством ей попалась на глаза статья о смерти пациентки в косметологической клинике от передозировки наркоза. Плюс мысли о злокачественности родинок. И вот обезболивание лидокаином приводит к анафилактическому шоку. Спасти ее к счастью удалось. Когда она пришла в себя, врачи, в общем, справедливо ее упрекнули, зачем она скрыла аллергию на лидокаин, ведь они же спрашивали. Женщина, довольно трепетно относящаяся к своему здоровью, клялась, что ничего подобного в ее жизни не было. Спор разрешила страховая компания, покрывшая расходы по реанимации. Все большее количество психотерапевтов придерживаются той точки зрения, что аллергия возникает, как правило, на фоне эмоционально-негативной стрессовой ситуации, и возникающие при этом вторичные выгоды, являются защитой от попадания в подобную ситуацию.

Анорексия — болезнь отличниц. «Тебе надо скушать суп, — говорит мать. — Ты знаешь, в кого превращаются девочки, которые не кушают?» «Знаю, — отвечает дочь. — В манекенщиц». В настоящее время лучшая половина человечества в погоне за совершенством и красотой, которая должна спасти мир, одержима желанием похудеть. Среди армии страстно желающих похудеть есть те, кто преуспел на этом поприще больше других. Наиболее преуспевшие становятся пациентами реанимационных отделений клиник, куда их доставляют с диагнозом «кахексия» (крайняя степень телесного истощения). О нервной анорексии — психическом заболевании, при котором больной ограничивает себя в пище в патологическом стремлении как можно больше похудеть, не читал разве что ленивый. Этим воистину «модным» заболеванием страдали многие знаменитости: Твигги, Джейн Фонда, принцесса Диана, Кейт Мосс... Мир моды ахнул, когда в августе прошлого года прямо на Неделе моды в Монтевидео погибла от голода уругвайская модель Луисель Рамос. Прибежала с подиума в гримерку переодеться, упала и умерла. В ранг государственной политики борьбу с анорексией первой возвела Испания. Инициатива, естественно, принадлежала мамам. Началось все еще в 1991 году, когда 10 мадридских семей, дети которых страдали от «расстройства функции питания» объединились, чтобы помогать друг другу. Они еще не понимали, что имеют дело с серьезной болезнью. Ассоциацию назвали «Аданер», и вскоре оказалось, что таких семей не десятки, а тысячи. Сегодня филиалы «Аданер» находятся в 11 городах страны, а сама ассоциация получила поддержку депутатов Молодежного объединения соцпартии Мадрида. Пакт о запрете выхода на подиум моделей, которые носят размер меньше 38-го (наш 44-й), был принят властями Мадрида еще семь лет назад. В мэрии справедливо решили, что подстрекательство к анорексии так же опасно, как и распространение идей терроризма или ксенофобии. Одной же из наиболее громких акций мэрии испанской столицы стал запрет на допуск слишком худых моделей на подиум: в 2006 году на Неделе высокой моды в Мадриде за неестественную худобу «дисквалифицировали» пятерых — впервые в мире. Столько же сняли и на показе этого года. По данным западных психиатров смертность от этого заболевания (при отсутствии лечения) составляет более 20 %. Оно занимает первое место по смертности среди психических расстройств. Больные умирают просто от истощения! Самое страшное в этой ситуации то, что девушки обычно не считают свое поведение болезненным, объясняя его «психологически понятными» мотивами исправления своей, часто мнимой, полноты. По данным отечественных авторов, нервной анорексией страдает 4% девушек в возрасте от 14 до 20 лет. У мужчин такие расстройства встречаются значительно реже, но в последнее время наблюдается рост мужской анорексии. В подростковом возрасте вопрос внешности необычайно актуален. Повышенное внимание к своему облику, насмешки сверстников, неосторожные замечания авторитетных для девочки лиц, особенно, отца или братьев, не корректные высказывания завистливых подруг могут сыграть роковую роль в развитии нервной анорексии. Такое случается, как правило, в социально успешных семьях, принадлежащих к средним или высшим слоям общества. К группе риска относятся семьи, где существует некий культ еды либо противоположный подход к питанию. Когда много говорится о необходимости ограничивать себя в пище, «чтобы не полнеть». Часто мамы сами страдают от собственного «несовершенства» и прибегают к разнообразным модным диетам. Отмечено, что в таких семьях мамы имеют властный, решительный характер и склонны подавлять отца, даже дискредитировать его в глазах детей и окружающих. В иных случаях родители эмоционально холодны с детьми, отстранены, поглощены своими проблемами, не дают ожидаемого девочкой душевного отклика, одобрения, поддержки, хотя формально мама и дочь — «лучшие подруги». Предполагается, что сознательный отказ подростка от еды — ни что иное, как протестная реакция против деспотизма и недостаточного внимания и тепла со стороны родителей. В ситуации, когда слишком контролирующие родители чрезмерно опекают собственное дитя как маленькое и беспомощное, собственное тело остается единственным пространством, подвластным ребенку. Вот и выбирает подросток, в виду психологических особенностей его возраста, такой способ протеста. Как правило, родители предъявляют к детям завышенные требования, загружая их различными «полезными и престижными» занятиями (иностранные языки, музыка, бальные танцы). С раннего детства эти дети несут тяжелое бремя ответственности, находятся в состоянии постоянного внутреннего напряжения. Девочки, пополняющие ряды больных анорексией, отличаются от своих сверстниц высоким уровнем притязаний, упорством в достижении цели и пунктуальностью, мнительностью, чрезмерной требовательностью к себе. Нервную анорексию часто именуют «болезнью отличниц». У части подростков преобладают демонстративные черты характера с повышенной самооценкой, даже некоторый эгоизм, они требуют постоянного внимания, признания со стороны окружающих. Заболевание начинается так. В один день, который никак не назовешь прекрасным, девушка решает, что ей необходимо похудеть, что на талии или бедрах завелись жировые отложения, и что она не может это дольше терпеть. Соответствует ли этот вывод реальному положению дел, значения не имеет. Худенькие девушки оказываются его жертвой ничуть не реже, чем полные, просто первые быстрее доходят до катастрофической потери веса, а у вторых на это уходит больше времени. Придя к выводу, что необходимо сбрасывать вес, девушка, страдающая анорексией, ведет себя решительно и целеустремленно. Она создает себе очень жесткую диету, никакими медицинскими показаниями не предусмотренную, вплоть до полного голодания. Поскольку естественная биологическая потребность в пище сохраняется и близкие, а потом и врачи, оказывают на девушку сильнейшее давление, постоянно заставляя ее есть, то иногда она идет им навстречу и съедает чуть больше, чем обычно. И тогда после еды нередко устраивает себе искусственную рвоту. Кстати, чем сильнее давление ближайшего окружения, тем более героически сопротивляется девушка попыткам принудить ее поесть нормально. Некоторые пациентки изнуряют себя интенсивными физическими упражнениями. В первое время, когда снижение веса оправдывает ожидания, улучшается настроение вплоть до эйфории. Девушки ощущают себя подтянутыми, активными и заявляют о «необыкновенной легкости» во всем теле. Повышается самооценка, они оживлены, общительны, не чувствуют усталости. Голодающие не замечают неизбежных отрицательных сторон своего состояния: шелушения кожи, истончения, ломкости ногтей и волос, патологическую бледность, «голодный запах» изо рта, быстро развивающийся кариес. Снижение веса в этот период составляет 5—10 % от первоначального. Когда же родители замечают все эти явления, начинаются скандалы, ссоры по поводу кормления, ультиматумы и слезы. В ответ же девушки еще более упорно соблюдают «пост», обманывают близких и обманываются сами, так как полностью убеждены в необходимости «еще немножко похудеть». После еды или даже только от вида, запаха пищи они чувствуют дискомфорт в желудке, жалуются на урчание, вздутие живота, боли, изжогу, отрыжку, чувство переполнения желудка, которые действительно субъективно ощущают. Отчасти эти симптомы имеют под собой реальную физическую основу, развиваясь вследствие гастрита, патологии кишечника, поджелудочной железы, дискинезии желчевыводящих путей как результат неразумного голодания. Эти жалобы пациентки часто предъявляют родным и врачам как доказательство, что «организм не принимает пищу», при этом сами искренне верят в сказанное. Постепенно чувство голода полностью пропадает. Они перестают контролировать свое поведение и потребности и это очень опасная грань, требующая немедленных мер по психокоррекции и общеукрепляющую терапию. Достаточно часто патологический отказ от еды сочетается с приступами «обжорства». Болезнь вступает в новую стадию. Неукротимый голод заставляет ходить по магазинам и «зрительно наедаться». Готовя обед, они испытывают большое удовольствие, слизывают остатки пищи с ножей и ложек. Такие пациентки обычно «закармливают» близких, младших братьев и сестер. Весь день больные голодают, постоянно думая о еде, представляя себе все нюансы предстоящего приема пищи при этом, по крайней мере, два раза в неделю у них возникают приступы «жора», когда они могут моментально проглатывать огромное количество высококалорийной пищи, не прожевывая и не чувствуя вкуса, наверстывая упущенное, как можно быстрее, как можно больше. Или четыре-пять килограммов овощей за один присест. Неважно — недоваренное, недожаренное... По ночам пробираются на кухню, словно Васисуалий Лоханкин. Чувство насыщения практически отсутствует. Что творится в их душе?! Радость от пищи, вкус которой уже успели позабыть. Стыд и потрясение, что проявили малодушие и слабость. Страх от того, что прибавка в весе сегодня обеспечена... Но желудок, отвыкший от еды, уже не принимает ее. Тошнота, рвота... Спасительная рвота! Вот он, выход! Они получают наслаждение от самого процесса еды, но не дают организму усвоить пищу! Даже если рвоты нет, сами вызывают ее. Запросто, двумя пальцами. Для большей гарантии принимают слабительное — лошадиными дозами. Такими же дозами ставят клизмы. Друзья и знакомые даже не догадываются о подобных эпизодах их жизни. Мысли о еде становятся навязчивыми и полностью определяют весь жизненный уклад, отодвигая на задний план учебу, работу, общение с друзьями, увлечения. Такое расстройство называется булимией и часто сопровождает нервную анорексию. Булимией страдала принцесса Диана. Все мы в детстве сочувствовали несчастной царевне Несмеяне, которая «таяла как свеча на глазах» и никто не мог ее рассмешить. Эта сказка хорошо иллюстрирует состояние одержимо худеющих девушек по прошествии одного-двух лет после начала ограничения себя в еде. Они выглядят существенно истощенными, бодрость и хорошее настроение сменяется вялостью и апатией, отмечается тревожный сон, нервозность, нарушается внимание, ослабевает память. Страдает осанка, пластика движений, больные горбятся. Появляются нарушения со стороны сердца, сердцебиение или урежение сердечных сокращений, постоянно пониженное артериальное давление, патология желудочно- кишечного тракта, мучительные запоры. Страшнее всего поражение внутренних органов. Развивается малокровие, дистрофические изменения, опущение внутренних органов, «голодает» мозг и эндокринные железы. Типичным является появление пушковых волос по всему телу. Психологический настрой пациенток и исчезновение жира приводят к уменьшению выработки женских половых гормонов, в результате чего менструации становятся скудными, а затем и вовсе прекращаются. Это, как правило, и служит причиной обращения к гинекологу. Последствия этих нарушений могут быть весьма серьезными вплоть до бесплодия. Но самое печальное, что при этом нарушается восприятие собственного тела. В ряде случаев девушки переоценивают массу своего тела, толщину жировой складки, и в результате этой переоценки формируется отрицательный образ собственного тела. При этом другие предметы, их объем и массу девушки оценивают нормально. Некоторые исследователи полагают, что из-за искаженного восприятия своего тела девушки недооценивают степень своего похудания в процессе голодания. Я не раз была свидетелем следующей впечатляющей картины — истощенная до безобразия девушка, стоит перед зеркалом, критически себя осматривает и сокрушенно заключает: «Нет, все еще слишком толста». Для объяснения бредоподобной убежденности в собственной мнимой полноте (часто при весе меньше 40 кг!), нужно искажение восприятия на уровне галлюцинаций. Складывается впечатление, что у человека есть очень сильная потребность видеть себя в таком искаженном виде или что действуют какие-то мощные эмоциональные факторы, в полном смысле слова затуманивающие зрение. Одним из таких эмоциональных факторов является враждебность, даже ненависть к себе. Девушка может щипать себя, царапать, постоянно убиваться по поводу собственного несовершенства. Существует много теорий причины анорексии. Некоторые из них имеют определенные основания, но ни одна не является исчерпывающей. 1. Согласно психодинамическим представлениям, отказ от пищи в подростковом возрасте часто отражает неосознанный протест против недостаточного внимания со стороны родителей, прежде всего матери, против того, что все внимание к ребенку исчерпывается заботой о формальном удовлетворении его физических потребностей. Ребенок должен быть, по мнению такой матери, тепло одет и хорошо накормлен, а все прочее менее важно. Интерес к духовным потребностям ребенка, к его внутреннему миру отсутствует, а потому и нет эмоционального контакта. Ребенок очень нуждается в похвале, но при этом нередко чувствуют себя отвергнутым именно теми, в чьей положительной оценке так нуждается. Самооценка снижена, нет ощущения способности справляться с трудностями. Когда интерес матери к дочери исчерпывается заботой о том, чтобы она была сыта (нередко в этих случаях такая забота даже преувеличена) то не следует удивляться, если в конце концов у дочери сформируется отвращение к пище, маскирующее собой отвращение к матери. Этот механизм может играть роль в развитии анорексии, но присутствует далеко не всегда и основным не является. 2. То, что для больных анорексией характерен опыт поражений и беспомощности при решении важных для них жизненных задач, сомнений не вызывает. Но как это чувство беспомощности связано с отказом от пищи? В своей борьбе с «лишним весом» девушки отнюдь не беспомощны, напротив, они проявляют чудеса героизма, сопротивляясь и собственному аппетиту, и усилиям всех окружающих заставить их есть. Поэтому анорексию можно рассматривать как реакцию протеста на чувство беспомощности, и эта реакция носит защитный характер. Сторонники таких представлений полагают, что в основе чувства беспомощности лежит утрата контроля над жизненными ситуациями. Чем меньше человек способен контролировать ситуацию, тем беспомощнее он себя чувствует и тем выраженнее потребность добиться контроля хотя бы в какой-то одной сфере деятельности. Согласно взглядам одного из ведущих специалистов, объясняющих анорексию в рамках концепции беспомощности, контроль над приемом пищи и собственным весом и становится той сферой деятельности, которая призвана скомпенсировать чувство беспомощности перед лицом всей остальной жизни. Отказ от приема пищи — первая удачная попытка контролировать хоть что-то в жизни молодой особы, не способной к серьезным жизненным решениям и к нормальному построению столь значимых для нее отношений с подругами и друзьями. Как я уже говорила, собственное тело остается единственным пространством, подвластным ей. Вот и выбирает подросток, в виду психологических особенностей его возраста, такой способ протеста. Поэтому возвращение к нормальному приему пищи под нажимом родных, врачей или собственного аппетита вызывает ужас утраты контроля в этой последней сфере собственного владычества, и именно поэтому так трудно заставить пациентку начать есть. Анорексия — это процесс повседневного преодоления, борьбы, и именно этим она ценна больным. Эта продолжающаяся отчаянная борьба способствует восстановлению самооценки, сниженной предшествующими капитуляциями. Страх вернуться к нормальному приему пищи — это страх утраты вызова, делающего жизнь полноценной. Каждый несъеденный кусок пищи это победа, и она тем ценне, чем в более напряженной борьбе одержана. 3. Интересное объяснение анорексии предлагается в рамках телесно ориентированной терапии. Первые приступы анорексии совпадают с формированием женственности у девочек подростков. У них начинаются месячные, округляются бедра, появляется грудь. Желание оставаться в прежнем, детском состоянии, быть по-прежнему любимыми, страх ответственности взрослой жизни, страх беременности — все это приводит к желанию сопротивляться неконтролируемым переменам в теле. Анорексия — это попытка повернуть время вспять и вернуться назад в безмятежное детство. 4. Еще одна модель вытекает их теории детских травм Лиз Бурбо, которая занимает промежуточное положение между психоаналитическими теориями, телесно ориентированной терапией и аюрведой. Девочка, страдавшая в детстве от материнской холодности и придирчивости, воспринимающая этот отвергающий эмоциональный фон как величайшую несправедливость, старается стать максимально «хорошей» в надежде, что уж тогда мать ее полюбит и оценит. Она развивает в себе перфекционизм — стремление быть во всем совершенной. Эта идея приобретает навязчивые формы. Очень важно для родителей вовремя распознать надвигающуюся беду. Где грань между диетой и болезнью? Симптомы нарушений в питании на первый взгляд кажутся незначительными и коварно неоднозначными. К ним относятся: 1. неудовлетворенность собственным весом, желание похудеть, особенно если вес в норме или ниже нормы; 2. искаженное представление о своем теле; 3. чрезмерное увлечение физическими упражнениями; 4. излишняя озабоченность своим весом и диетой; 5. приступы волчьего аппетита; 6. значительные колебания массы тела (три и более килограммов в месяц); 7. неспособность разграничивать основные чувства, например голод и печаль; 8. отвращение к одним видам пищи и необычное пристрастие к другим; 9. запасание продуктов; 10. увлечение слабительными, мочегонными и рвотными средствами; 11. депрессия и расстройства сна. Решающее значение имеет даже не вес, а именно навязчивая идея. Больных выдает поведение. Расстройство начинается незаметно. Начальный период может длиться от трех месяцев до двух лет. Повышенный интерес и недовольство своей фигурой постепенно перерастает в глубокую, часто ложную, убежденность в излишней полноте в сравнении с избранным «идеалом». Это несоответствие желаемого и действительного становится источником постоянной тревоги, занимает все большее место в мыслях и переживаниях. Начиная с избирательности в еде, исключения высококалорийных продуктов, девушки постепенно сокращают объем съеденного. Затем ужесточают диету, игнорируют даже белки или едят преимущественно молочно-растительную пищу. В последующем весь их рацион составляют только соки и минеральная вода, с удовольствием поглощают фрукты. Наряду с этим активно практикуют физические упражнения: аэробику, шейпинг, бег, плавание, делают все стоя, много ходят. Стараются сократить сон, стягивают талию поясками или шнурами с тем, чтобы пища «медленнее всасывалась». Самоограничение в еде достигается упорной борьбой с чувством голода, поскольку, собственно, снижения аппетита у них нет. Хотя сами они всячески маскируют свою одержимость и никогда не признаются в том, что голодны или не довольны внешностью. При этом отмечают плохое настроение, раздражительность, плаксивость. Внутренне осуждают себя за каждый съеденный кусочек. Пытаются компенсировать свою «оплошность» все более возрастающими физическими нагрузками. В результате эмоциональное истощение, опережая физическое, достигает максимума, приводя к серьезной депрессии. Домашние часто трактуют это как «переходный возраст», «блажь», влюбленность или вовсе не обращают внимания, считая, что все пройдет само собой. Подростки же ищут все более изощренные способы похудания: слабительные, клизмы, медикаменты, снижающие аппетит, мочегонные, психостимуляторы, начинают много курить, пьют в больших количествах кофе. Однако, нервная анорексия развивается не только у юных девушек, но и после двадцати лет, когда отношение к своей внешности остается сверхценным, а в социальном плане личность не вполне реализована, инфантильна. И, конечно, причины этого также можно найти в семье. Хочется рассказать одну историю, которая мне представляется типичной. Все началось с телефонного звонка. Девушка представилась, ее звали, допустим, Тоня, и сухо, но очень настойчиво попросила о консультации по поводу анорексии. К сожалению, та неделя была у меня очень загружена, и мы договорились, что Тоня позвонит в начале следующей. Девушка позвонила в точно назначенное время, минута в минуту, и мы договорились встретиться на выходных, потому что Тоня с семьей жила за городом, и отец должен был привезти ее на машине. Приехала она не одна, а с мамой, и контраст между ними оказался разительный. Тонина мать была женщиной в теле, румяной, с громким голосом. Она тут же взяла инициативу в свои руки и стала рассказывать Тонину историю. У 21-летней девушки, кроме всего прочего с детства был еще и артрит, который периодически сопровождался скачкообразным повышением температуры, обычно после стресса. Это системное иммунное заболевание, когда иммунная система атакует собственные суставы, что приводит к их воспалению и разрушению. Сама Тоня была похожа на оживший скелет, обтянутый синей кожей, но скелет очень напряженный. Это напряжение застыло не только в ее теле, но и в выражении лица, глаз. А мама, между тем, уже перешла на рассказ о собственной жизни. В ее жизни, как и у каждого человека, было много проблем. У нее были плохие отношения с мужем, который выпивал. Сама она работала завучем в школе, но ей это надоело, денег платили совсем мало, и она искала что-то другое, а в настоящее время сидела без работы. У Тони была младшая сестра, которая еще училась в школе. Вся семья жила вместе с бабушкой, в трехкомнатной квартире — впятером, потому, что свою квартиру они продали, а купили новую (дом еще находился на стадии строительства). Как только мать начинала говорить о ней, Тонино напряжение заметно усиливалось, и она пыталась, перебивая, вставить и свое слово, но мать это или игнорировала, или быстро соглашалась, и продолжала гнуть свою линию. Она производила впечатление человека очень властного и волевого. Я попросила Тонину маму оставить нас одних. — Что, тяжело тебе с мамой?» — начала я с прямой интервенции. Такие интервенции довольно опасное оружие, потому что всегда есть шанс, что клиент испугается и закроется. Но уж если интервенция срабатывает, то мы сразу экономим очень много времени, переходя к работе с источником проблемы. И хотя мой вопрос не имел никакого отношения к ее режиму питания, отвращению к еде и к своему телу, он имел отношение к жизненно значимым для Тони отношениям, к ее чувствам и подсознательным мотивам ее поведения. На Тонины глаза навернулись слезы, но героическим усилием воли сдерживая их, она сказала: «Мы все время ругаемся. Мама на меня и на сестру кричит, все время чего-то требует. То убраться, то посуду помыть. Мы продолжали разговаривать, и Тоня рассказала мне, что артрит у нее с детства. Мама возила ее по санаториям, и даже 8 класс она закончила экстерном, а школу — с золотой медалью. С мамой отношения тяжелые — сколько себя помнит. Та к ней вечно придирается, даже иногда упрекает ее в том, что Тоня симулирует, в том, что из-за ее болезни она не работала и не сделала карьеру. Личного пространства у Тони в доме нет. Сестра может влезть в ее рабочий компьютер и тратить казенный интернет-трафик. Несмотря на то, что рассказ этот перемежался слезами, Тоня производит впечатление стойкого оловянного солдатика. Она очень дорожит своей работой, зависит от оценки своей деятельности начальства. Ей важно, чтобы ей всегда были довольны. То же было и в школе. Она хочет быть совершенной, несмотря на болезнь. Как и все люди, отвергаемые своими родителями, она надеется, что, совершенную, они будут ее любить чуть больше. Тоня весит 44 кг при росте 1м 70 см. Месячные закончились. Активно она начала снижать свой вес, когда поступила в университет на экономический факультет. Она никогда не была не только толстой, но и даже просто упитанной. В группе были студенты из более обеспеченных семей, чем ее. Сравнивая себя с ухоженными девочками, посещающими дорогие фитнесы, Тоня решила ни в чем им не уступать и села на диету. Отношения с мальчиками не складывались, и Тоня думала, что это из-за ее «недостаточно модельной внешности». На фоне этого началось обострение артрита. Часто поднималась температура до 39—40 градусов. Тоня поняла, что не может каждый день ездить из Балашихи, где они тогда жили, на Воробьевы горы в университет. Да и деньги были нужны. Она перевелась на вечерний и нашла себе работу в крупном агенстве недвижимости. Ее рабочий день начинался в 9 утра, когда она садилась за компьютер, который вместе с Интернетом ей обеспечили ее работодатели. Ее мама, которая на тот момент не работала, могла без стука зайти в комнату и, придравшись к чему-нибудь, например, к тому, что девушка не вымыла посуду после завтрака, начать кричать. Когда мама заметила, что Тоня не ест, было уже поздно. Тонина болезнь достигла такой фазы, когда самостоятельно девушке из нее выбраться довольно сложно. Моя задача облегчалась тем, что на сознательном уровне Тоня хотела сотрудничать. Ее пугал тот факт, что у нее прекратились месячные. Она хотела в будущем иметь семью и детей. В чем Тоня не могла себе признаться, так это в том, какие на самом деле чувства она испытывает к матери. Я заметила, что, когда она говорит о ней, ее руки и плечи непроизвольно поддергиваются. Если вспомнить то, о чем мы говорили в предыдущих главах, то суставы, как и печень, являются местами накопления подавленного гнева. Сдерживаемая агрессия предполагает постоянное напряжение в мышцах и сухожилиях, ответственных за те движения, когда мы хотим кого-то ударить, и не позволяем себе этого. Но не только это является причиной болезни. Артрит — системное иммунное заболевание, когда иммунная система начинает атаковать собственные суставы, вызывая их воспаление и разрушение. И если в случае аллергии стресс, связанный со страхом приводит к «фобии» иммунной системы, то в случае артрита, невыраженный в действии гнев приводит к такому перепрограммированию лимфоцитов, что они начинают нападать на собственные органы, «повинные» в подавлении агрессии, т. е. на суставы. И каждый раз, когда ситуация эмоционально складывается так, что гнев нельзя проявить открыто (а гнева, надо сказать, накопилось очень много), у Тони начинается обострение артрита с повышением температуры. Итак, 2 болезни вызваны у Тони одной и той же причиной — гневом и обидой на мать. Но артритом в отличие от анорексии Тоня страдает с детства, с 4-летнего возраста. И тут я сопоставляю возрастную разницу между Тоней и ее младшей сестрой, и она составляет как раз 4 года. Когда рождается маленький, мать уже не может уделять все свое время и внимание первенцу. Он или она чувствует себя покинутым и заброшенным, ревнует к новорожденному. Тонина мама вспоминает, что когда родилась маленькая Оленька, она была довольно раздраженной от постоянного недосыпа, могла и шлепнуть и подзатыльника дать Тоне, которая как назло все время приставала к ней то с одним, то с другим. Зато когда у Тони диагностировали артрит, маме уже некуда было деваться, ей приходилось ездить по саноториям с больным ребенком, а Олю оставляли бабушке. Тониной маме пришлось уйти с работы, и, видимо, это усилило то постоянное состояние раздражения, в котором она находилась. А Тоня, которая уже узнала, что такое дефицит внимания, никак не могла насытиться, ей все время не хватало мамы. Понятно, что Тонина мама иногда срывалась, ведь не железная же она, в конце концов, а Тоня не могла и боялась ответить ей тем же (вот она, подавленная агрессия). У Тони в 6-летнем возрасте начался энурез, и пока врач не сказал маме, что это невроз, с которым ребенок просто не в состоянии спрвиться, мама Тоню за мокрые простынки ругала, а иногда даже и шлепала. Вот такую непростую историю развития отношений мамы с Тоней мы имеем, и, понятно, что с годами список взаимных обид все возрастал. Сейчас, по словам Тони, ее единственная мечта, чтобы семья оставила ее в покое, чтобы прекратили следить за тем, что и сколько она ест, чтобы у нее был хоть маленький кусочек своего личного пространства, а лучше всего ей жить отдельно, но пока такой возможности нет. Сейчас мама пытается контролировать всю ее жизнь, и она не собирается больше с этим мириться. Это Тонино высказывание уже попахивало мотивами мести. Поэтому для начала я решила немного разрядить обстановку. Я поставила перед Тоней стул, положила на него подушку, дала ей в руки веник, и предложила представить на этом стуле любого своего врага, и как следует отколотить его. Надо ли говорить, что веник был разломан в считанные секунды. Меня поразила ярость, с которой Тоня била подушку. В качестве домашнего задания, я попросила Тоню выписать на отдельном листке бумаги все самые обидные обиды, которые она претерпела от мамы, и назначить ей наказание за каждую обиду, вплоть до смертной казни, все на том же листке бумаги. После собственноручного исполнения каждого приговора обида будет считаться отомщенной. Здесь надо отметить, что задание я дала Тоне невероятно трудное и даже жестокое. Но у меня было мало времени. Тоня очень плохо выглядела и была серьезно больна. Ситуацию нужно было выправлять как можно скорее. Девушка подсознательно желала маме смерти, наказывала себя за это желание, фактически «умерщвляя плоть», а параллельно пыталась выйти из-под ее контроля, борясь за власть в семье, используя реально доступный ей инструмент — свое тело. Тоня была умная развитая девушка. Когда она пришла на следующую встречу, то не принесла мне листок с домашним заданием, а просто сказала: «Я все поняла. Я все проиграла у себя в голове. Я попросила у мамы прощения. И у сестры. Как мне снова начать есть? Мне кусок в горло не идет. Мое тело все равно кажется мне безобразным». На этом этапе главное — не обольщаться демонстрируемым согласием сотрудничать. Но, по крайней мере, осознание некоторых своих внутренних мотивов — это уже кое-что. Я расспросила Тоню, что она больше всего любила есть до того, как начала худеть. Это оказались довольно сложно приготовляемые блюда типа рыбы под маринадом и утки с яблоками. Их хорошо готовила Тонина вторая, ныне покойная бабушка. Она Тоню искренне любила и отношения у нее с внучкой были очень теплые. Тоня знала бабушкины рецепты. И я предложила ей на выходные приготовить ей утку для всей семьи, собрать всех за одним столом (что сделать не просто, потому что отношения у мамы с папой были натянутые). Параллельно я позвонила Тониной маме, и предупредила ее о том, что считаю этот семейный обед очень важной и даже где-то поворотной точкой в процессе Тониного выздоровления. Еще я попросила ее ослабить контроль, давать Тоне возможность иногда побыть одной, не дергать ее лишний раз. И, конечно же, всячески хвалить Тонину стряпню и с аппетитом есть. На следующей неделе Тоня пришла ко мне с отчетом о семейном обеде. Она сказала, что «все прошло неплохо» и, что ей удалось впихнуть в себя утиную ножку и половину печеного яблока, но, она боится, что если будет и дальше есть такую жирную пищу, то безобразно располнеет. Мы решили выработать с ней вместе здоровое и полноценное меню, от которого она точно «не поправится, а только улучшит фигуру. Ее страх располнеть носил характер вполне навязчивый, как и у всех анорексичек. Как я уже упоминала выше, это связано с желанием быть совершенной, а желание быть совершенной — с повышенными ожиданиями и требованиями родителей или других значимых в детстве фигур, чью любовь надо заслужить. И здесь начались очень интересные игры переноса и контрпереноса. Поскольку по возрасту и конституционному типу я была похожа на Тонину мать, подсознательно она стала переносить на меня чувства, испытываемые ею к матери. А они были очень противоречивые. С одной стороны, ей очень хотелось мне понравиться и заслужить мое одобрение, а с другой были элементы подросткового бунта и бесконечная игра в «да, но….», иногда переходящая в открытую враждебность и обесценивание «все равно, Вы не сможете мне помочь». И если подходить к этой проблеме глобально, то получается некий замкнутый круг недоверия, мести за прежние обиды и нелюбви, из которого человек не может самостоятельно выйти. Это похоже на энергетический минимум, о котором мы говорили в предыдущей главе, подобный тому, в котором оказывается потерявший надежду человек с лишним весом. Выход возможен только с помощью ресурса, к которому в настоящий момент у человека нет доступа. Так отвращение к себе гасится гордостью за себя, любовью к себе и окружающим, или ощущением того, что тебя любят, каким бы ужасным ты себе не казался. Существует замечательная техника «Доска почета», как раз открывающая путь к принятию себя. Когда-то давным-давно, во времена развитого социализма, в каждом районе Москвы и не только Москвы, стояла доска, заполненная фотографиями передовиков производства, и под каждой была подпись с заслугами этих людей. Суть техники заключается в том, чтобы заполнить «доску почета» своими фотографиями с самого младенчества (ведь всех нас фотографировали голышом) и по сей день. И найти в каждой фотографии и соответственно в нас, изображенных на ней, что-то настолько классное, за что нас можно было бы поместить на «доску почета». Под каждым фото должны быть 2 надписи. Первая касается только внешности. Мы должны искренне восхититься тем, какие классные косички, глазки, щечки, ножки, фигура, лицо, прическа и т. д. Вторая — про наши технико-боевые характеристики, про то, как мы выжили, несмотря на российское родовспоможение, разбили окно мячиком, чудесно выступили в самодеятельности, сдали экзамен, родили ребенка, как хорошо мы умели дружить в детском саду и в то же время могли постоять за себя в драке. Вглядываться в свои фотографии надо до тех пор, пока абсолютно искренне не вспомнишь что-то по-настоящему хорошее про себя, относящееся к определенному периоду жизни. Упражнение это невероятно трудное. На моей памяти никто из клиентов не справлялся с ним с первого раза. Попробуйте сами — сразу все поймете. А проблема вся в том, что не в русской педагогической традиции — хвалить детей. Вот критиковать за любую мелочь — это пожалуйста. В запущенном Тонином случае я поняла, что начинать надо сразу с работы в трансе. Для этого я попросила ее выбрать, по крайней мере, 2 фото на каждый год ее жизни, из тех, что ей нравятся больше всего, и надписать к какому периоду каждая относится и по возможности запомнить их. Когда она принесла их на нашу очередную встречу, и мы вместе начали их рассматривать, Тоня с гримасой отвращения сказала: «Я в детстве была очень некрасивая, лысая, толстая». С фотографии на нас смотрел замечательный классический младенец, купидон в перетяжках, с радостными огромными глазищами. Я попросила Тоню сесть как можно удобней и прочувствовать, как именно ее спина упирается в мягкие подушки дивана, и сначала полностью напрячь все тело, а потом полностью расслабить. Я обратила внимание на то, что, даже когда Тоня расслабилась, нижняя челюсть ее осталась поджатой, а зубы сомкнутыми. «И даже можно позволить себе отпустить подбородок и нижнюю челюсть, расслабить язык, а если захочется, то и прикрыть глаза, но можно и не закрывать их», — эта фраза, произнесенная медленно, тихим, низким голосом, обладает огромным расслабляющим действием и помогает человеку войти в трансовое состояние, если он этого хочет. Когда Тоне наконец-то удалось расслабиться, я начала описывать ее первую младенческую фотографию так, как видела ее я. Начиная от маленьких игрушечных пяток, за которые хотелось укусить, и заканчивая ямочками на щечках. «Почувствуй, как тебя переполняет нежность, нежность к себе, к маленькому красивому ребенку, который до сих пор живет в тебе, милый, хороший, милый, хороший….» Конечно, это можно было бы уже назвать прямым внушением, но мне важно было дать первый самый важный толчок изменению отношения к самой себе. Из закрытых Тониных глаз полились слезы. «Твои губы слушаются тебя, и если ты хочешь, ты можешь сказать мне, о том, что тебя мучает, оставаясь в состоянии транса и глубокого расслабления», — произнесла я стандартную фразу, приглашающую к диалогу. Тоня ответила изменившимся голосом (в трансе тембр всегда меняется): «Меня никто не любит. Я так хочу, чтобы меня любили». Я поняла, что надо на время оставить фотографии в покое и, что будет полезней перейти к восточной медитации «лотос и зеленые лучи». Суть ее проста. Сначала вы представляете себе, что находитесь в центре огромного розового цветка лотоса, который мягко покачивается на волнах. Лепестки ласкают вас, заботливо ограждая со всех сторон. Безмятежность, покой, приятие и любовь, исходят из центра цветка и от каждого лепестка и наполняют вас до краев. Побыв какое-то время в этом состоянии, и почувствовав наполнение и тепло в груди, можно переходить к следующей стадии. Из груди расходятся 6 изумрудных лучей. Вверх и вниз, вправо и влево, вперед и назад. Они достигают всех живых существ на земле, рыб, птиц, животных и людей. И всем им вместе с этими лучами мы посылаем свою любовь. И можно мысленно представить себе несколько близких людей, которым мы шлем пожелания здоровья и благополучия и свою любовь и приятие. Маме. Сестре. Отцу. Можно представить себе животных в зоопарке, таких красивых, достойных восхищения. И можно представить себе того младенца на фотографии, которому мы тоже шлем восхищение и любовь. В тот день мы больше не возвращались к фотографиям. Но они еще долго служили Тоне путеводной нитью в воспоминаниях порой мучительных, порой забавных. Она постепенно училась переоценивать события своей жизни в свою пользу, видеть свои достоинства там, где раньше видела одни недостатки. Однако заполнить «доску почета» своими фотографиями с хвалебными надписями до конца так и не смогла. Ее внешность на последних фото, еще до того, как она начала худеть, ей категорически не нравилась (кстати, там она выглядела как раз привлекательно). Да и с полноценным питанием дело не продвигалось. Бывали моменты, когда к Тоне возвращалась ясность сознания, и она понимала, что надо начинать есть, но приступы ненависти к себе (обратной стороной чувств к матери) и недовольства своим телом очень ей мешали. В игру уже включились патологии желудочно-кишечного тракта, и переваривание пищи сопровождалось вздутием, диспепсией, изжогой. Тоне надо было есть часто и понемногу. Поручать маме готовить и подкармливать Тоню было нельзя, потому что Тоня восприняла бы это как усиление контроля с ее стороны. Я видела 2 выхода из этой ситуации. Первый — накопление ресурсных состояний удовлетворения сделанным, гордости за себя, с последующей установкой якоря на это состояние. Далее по уже описанной выше технике взмаха с элементами дыхательной пранаямы вытеснение, принудительное замещение состояния дискомфорта, недовольства внешностью, ненависти к себе, раздражения — ресурсным с последующим якорением. Второй — очень близкий к прямому внушению путь, когда в состоянии транса, я, опираясь на Тонины воспоминания о времени, когда она еще нормально ела, словесно рисую привлекательные картины вкусной еды, празднично накрытого стола или любые другие картины расслабления и пробуждения аппетита. Соответственно, эти картинки с обеих сторон тоже упаковываются в ресурсный опыт. Это означает, что я начинаю сопровождение в трансе с описания каких-то очень приятных для клиента событий (например, отдыха у моря на пляже), потом провожу собственно то внушение, ради которого все и затевалось, и заканчиваю описанием тех же самых приятных событий, с которых и начала. Кроме того, в самом начале сеанса я произношу какую-то фразу, например «И нет необходимости помнить, то, что можно забыть», и ею же заканчиваю сеанс. Пациент, переживая два сходных момента, склонен идентифицировать их, в его представлении они сливаются, и он забывает то, что происходило между ними. Эта техника называется структурированная амнезия. Ее имеет смысл применять тогда, когда нужно, чтобы пациент не вмешивался сознательно в запущенные во время сеанса бессознательные процессы и не анализировал их. С Антониной мы сначала пошли первым путем. Результатом стало усиление контроля за своим настроением. То есть, если у нее возникали приступы раздражения по поводу собственного несовершенства, то теперь у нее появилось оружие, позволяющее быстро их купировать, улучшать настроение. Обычно такие приступы возникали у Тони после приема пищи. Раньше в такие моменты она часто вызывала у себя искусственную рвоту. Теперь она, по крайней мере, прекратила себя мучить. За 2 недели Тоня набрала 1 кг веса. Это была небольшая, но все-таки победа. Когда ж мы приступили ко второму этапу, мне в голову уже в процессе наведения транса пришла интересная метафора, которую я решила вставить в самый центр нашего сеанса. Итак, мы начали с пляжа, потом на этом пляже возникло небольшое кафе, где сначала подавали свежевыжатые соки, потом вкусные котлеты с салатом, плов. Далее, еще удобнее расположившись в шезлонге, Тоня замечает, что рядом с ней, в соседнем шезлонге сидит немолодая женщина. Они начинают разговаривать, и та рассказывает про 2 птенцов-воробышков. Первый был очень гордый, он отказывался есть зерна, которые приносила мама, а хотел сразу сам добывать червяков. Но они жили в гнезде на дереве, а червяки были в земле, поэтому он вечно был голодный, тощий и слабый. А второй ел все, до чего мог дотянуться, быстро рос, стал крепким и сильным. И когда пришла пора вылетать из гнезда, он уверенно расправил крылышки и полетел. А его тощий братик больно плюхнулся на землю. Мама-воробей подлетела к нему и помогла ему забраться обратно в гнездо. Она еще долго была вынуждена выкармливать его, чтобы у него выросли достаточно сильные крылья, а ему приходилось принимать от нее зерна. Тоня поблагодарила женщину, встала с шезлонга и отправилась в кафе, где с аппетитом перекусила. Затем вернулась на пляж, а уже оттуда в нашу комнату. Ведь нет необходимости помнить то, о чем можно забыть. После этого сеанса Тонины дела пошли на поправку. Она начала есть, и стала ходить в соседнюю поликлинику на лечебную гимнастику. Отношения с мамой не то что бы нормализовались, но, по крайней мере, изменились. Тоня осознала, что борется с ней за власть, и перестала принимать все происходящее так близко к сердцу, у нее прекратились обострения артрита, сопровождающиеся повышением температуры. Мне кажется, что она просто дожидалась того момента, когда семья переедет в новую квартиру, чтобы остаться в старой, с бабушкой. Может быть, это и не окончательное решение проблемы, но впереди у Тони целая жизнь, и у нее еще будет время принять свою мать такой, какая она есть. А пока анорексия отступила.

Женские болезни и хронический цистит. Интернет пестрит сайтами , на которых проводятся параллели между эмоциональным состоянием женщин, событиями их жизни и женскими заболеваниями, которыми они страдают. Однако, все это достаточно голословно, не подтверждено внятной статистикой. И опять в дело вступили британские, не к ночи будут помянуты, ученные. В Великобритании был проведен опрос, в ходе которого у женщин, страдающих различными заболеваниями мочеполовой системы, выясняли их душевное состояние и наиболее острые проблемы, волновавшие их в период, предшествующий заболеванию. Проявились некоторые закономерности. Так, миома матки чаще всего угрожает женщинам, не раскрывшим свой творческий потенциал. Эрозия шейки матки чаще всего встречается у женщин, часто испытывающих гнев и раздражение по отношению к своему мужчине. Молочницей чаще страдают женщины, которые хотят все держать под своим контролем. Если вдуматься, то все эти негативные чувства – это верхушка айсберга травм, полученных каждой из нас в нашей личной истории, или впитанных с молоком матери из коллективного семейного опыта. Давайте разбираться последовательно. Начнем с молочницы. Если раньше ее считали венерическим заболеванием, то теперь гинекологи твердо уверены в том , что это дисбактериоз. Это значит, что гриб «кандида» так или иначе присутствует во влагалищной флоре. Так же, нужно помнить о том, что флора кишечника тесно связана и влияет на флору мочеполовой системы. Флора кишечника регулируется ферментами поджелудочной и желчью. Оба этих органа весьма инервированны и чувствительны к нашему эмоциональному состоянию. Что означает, что «женщина все хочет держать под своим контролем»? Это означает, что в прошлом у нее были травматические ситуации, которые она сочла для себя опасными и повторения которых пытается избежать. Когда в прошлом? Возможно, в детстве. Или в период полового созревания, или при половых контактах с противоположным полом. Так или иначе, все эти ситуации влияют на выброс желчи, развивают дискинезию желчевыводящих путей и опосредованно влияют на флору кишечника, которая в свою очередь влияет на мочеполовую флору . Таков механизм. Т.е. любая ситуация, которая эмоционально напоминает ей травмирующую (ситуация потери контроля в любой сфере), приводит к выбросу желчи, поносу, эвакуации полезных микроорганизмов из кишечника и неконтролируемому размножению условно патогенных. И, конечно, это сказывается на флоре влагалища. Постепенно (особенно при постоянном использовании антигрибковых средств) слизистая влагалища теряет местный иммунитет к этому грибу, и молочница переходит в хроническую форму. Часто молочница, как симптом, несет охранительную функцию: с молочницей невозможно заниматься сексом. Т. е. у женщины присутствует подсознательный запрет на секс ( его происхождение можно выяснить при подробном опросе), и молочница как раз этот запрет и реализует. Для излечения необходимо устранить первопричину : подсознательный запрет на секс или на беременность, полученный из семьи, связку между травмирующими ситуациями потери контроля в любой области жизни и неправильной работой желчного пузыря. Подробнее я расскажу об этом при описании хронического цистита. Хронический цистит. Хронический цистит часто возникает у женщин после начала половой жизни. Его вторичная выгода может быть такой¬ же как и у молочницы: сделать половую жизнь невозможной. У пациенток с хроническим циститом, как правило, есть внутренний иногда осознаваемый, иногда нет, запрет на секс. Постоянное фоновое чувство -¬¬¬¬ иногда стыд, иногда вина. Часто, они получают от матери невербальное послание о том, что «секс ужасен», «мужчины - все козлы» и что, «если в подоле принесешь, то будешь воспитывать одн໬¬¬¬¬. Но иногда, это история не матерей, а скорее бабушек и дедушек. Например, дед гулял и заразился вензаболеванием, а потом заразил бабушку. Стыд, позор, в семье об этом не говорят. Все давно вылечились , но у внучки – гонорейный миазм, как это гомеопаты называют, который может проявляться таинственными не выявляющимися при анализах инфекциями мочеполой сферы. А в терминах семейной системной терапии - есть исключенный - дед, есть обстоятельства его исключения - секс на стороне и вензаболевание, и внучка символически это воспроизводит при помощи своего тела. Излечение наступает, когда мы соглашаемся с событиями , произошедшими много лет назад ( а как не согласиться - ведь это все было!) и перестаем судить тех, кому обязаны жизнью. Другой класс причин хронического цистита- это эмоционально инцестуальные отношения с отцом, когда девочка играет для отца не детскую роль, а скорее роль партнерши. Она бессознательно защищается хроническими заболеваниями мочеполой сферы от возможного в ее воображении секса. Более сложная ситуация с заболеваниями груди. Грудь - это то, чем мать кормит своего младенца, это символ дающей материнской любви. Женщины, имеющие новообразования в груди, как правило находятся со своими матерями в холодных или конфликтных отношениях Они часто недовольны размером своей груди, они как бы конкурируют с матерью у кого грудь больше. Многие из них делают пластические операции по увеличению груди. Здесь важны причины разлада. В каждом случае - они разные: но общим остается то, что мать не была эмоционально свободна для своей дочери. Например, если мать рано осталось сиротой, или у нее в свою очередь сложные отношения с собственной матерью ( бабушкой клиентки). Миомы. Гинекологи сходятся на том, что причины образования миом – гормональные. Наши эмоции и стрессы сильно влияют на гормональный фон. Сопоставить по времени начало роста миомы и предшествующие ей события личной истории, понять как это резонирует с тяжелыми событиями в прошлом семьи и устранить тяжелые засасывающие эмоции - вот задача психолога. Какие же причины статистически чаще всего приводят к образованию миом? 1) Аборты. Я не буду сейчас касаться чисто медицинских аспектов аборта - резкого нарушения гормональной перестройки организма – они хорошо всем известны. Гораздо менее изучены психологические последствия аборта, даже, если беременность была нежелательной. Накоплен большой расстановочный системно-семейный опыт о том, что на глубинном подсознательном уровне женщина воспринимает аборт как потерю, и часто чувствует вину за смерть ребенка. Но, поскольку эти чувства вытесняются , поскольку ¬¬они не признаны самой женщиной, то возникает предпосылка для появления симптома. Симптом очень символичен , ведь миома напоминает плод в матке. 2) Не прощенные, годами саднящие обиды на партнеров. Здесь надо сказать несколько слов о том, что обида - это часто непроявленный, невыраженный гнев. Как только мы имеем дело с невыраженными эмоциями – сразу появляется благодатная почва для появления симптома. 3) Нереализованные творческие потенции. Миома - доброкачественная опухоль матки, - органа вынашивания детей, можно сказать – женского органа творчества. Так вот, как всегда))) британские ученые провели исследования и выяснили,¬¬ что при правильном настрое 70% пациенток с миомой матки перестают нуждаться в оперативном лечении - благодаря реализации своих творческих замыслов. Эрозия шейки матки чаще всего встречается у женщин, испытывающих гнев и раздражение по отношению к своему мужчине. А вот почему возникает такое чувство, надо разбираться в каждом случае отдельно.

Детские болезни : энурез, частые простуды, диатез. Маленькие дети существа беспомощные. Они целиком зависят от родителей. Для выживания им нужно много родительского внимания и заботы. Их психика пластична и, они целиком настроены на мать, а несколько позже и на отца. Они непрерывно ловят сигналы исходящие от родителей и пытаются подстроиться, чтобы получить как можно больше любви и заботы. Но не всегда родители могут дать то, что так необходимо ребенку. Например, если родители ссорятся, если мать нервничает, если отец бросил семью или в менее очевидных вариантах: мать заботится о физическом выживании ребенка, но поскольку ее собственная мать была в детстве холодна с ней, она не знает как проявлять нежность по отношению к собственному ребенку (и многие другие варианты). Ребенок, чувствуя нуждаемость родителя (лей), пытается как может скомпенсировать ее своими детскими наивными средствами. Вместо того чтобы получать от родителей, он пытается им давать. Энурез. Это расстройство вне зависимости от того, кто им страдает мальчик или девочка свидетельствует об особых совсем не детско-родительских отношениях с родителем противоположного пола. Возможны разные варианты, кого именно ребенок пытается заместить этому родителю и почему. Мальчик чувствует эмоциональное одиночество матери и пытается заместить ее партнера, девочка чувствует, что об отце некому позаботится , потому что мама много болеет и тд. Много разных вариантов. Поскольку здесь затронута детская развивающаяся сексуальная сфера, то расстройство касается именно мочеполой системы. Иногда, энурез сопровождается детским навязчивым онанизмом. Про частые простуды, оттиты и диатез можно сказать следующее. У них может быть вторичная выгода - привлечение дополнительного родительского внимания и любви. Но смысл этих симптомов и их причины могут быть совершенно различными. И в каждом случае надо разбираться индивидуально. Например, у меня был случай чудовищного мочекислого диатеза у девочки, когда ее мать в 3 месяца вышла на работу, сцеживая молоко для кормления, потому что в противном случае ее бы уволили. Бесконечные ангины у мальчика, которые кончились, когда родители снова стали жить вместе и т.д. Понять, как связаны все эти совершенно различные проявления с детской психикой, можно используя философию китайской медицины. Основная ее идея - все детские болезни связаны с неправильным пищеварением, а неправильное пищеварение в свою очередь имеет причиной неправильную работу желудка, желчного пузыря и селезенки – 3 основных регуляторов пищеварения и энергии «ЦЫ» и очень инервированных органов. То есть, в механизме этого влияния нет ничего мистического, он вполне физиологичен. Таким образом, если у ребенка есть сильные тяжелые перенятые из семейной системы чувства, или он фрустрирован в своих потребностях любви и заботы ( мать или отец не свободны для него), вряд ли можно ждать правильной работы этих органов ( см. главу про эмоциональные мышечные напряжения), а следовательно возможны частые детские заболевания. Для совсем маленьких детей подходят только методы семейной системной терапии, когда работать надо с их родителями. И тогда, когда изменяется поведение родителей, уходит расстройство ребенка, которое является травматическим или системно-семейным симптомом. Для детей чуть постарше ( от 3-4 лет) в качестве метода подходит еще и арт терапия (рисунки), сказкотерапия, особенно для энуреза, когда в центре сказки - метафора нынешнего состояния ребенка, которое трансформируется в желаемое (например, как слоненок таскал в хоботе воду. Раньше проливал, а теперь не проливает. )

Неинфекционные дерматозы : экзема, псориаз, нейродермит. Врачи сходятся , что причин возникновения этих заболеваний точно никто не знает. Здесь и нарушения в работе желудочно-кишечного тракта, и нарушения в работе иммунной и нервной систем. А как мы уже знаем , разрушительные эмоции - разрушают все три основополагающие системы нашего организма. Но вот как именно они это делают? И есть ли у этих болезней символический смысл? Конечно есть, но не один единственный. Скорее, их подразделить на несколько групп. Очень часто эти болезни - это отчаянный крик - не прикасайтесь ко мне: я отвратительна. Как же возникает такая сцепка? Если ребенка родители мало ласкали в детстве возникает тактильная депривация . Маленький ребенок нуждается в нежных прикосновениях. Иначе он не может развиваться , что мы и наблюдаем как запаздывающее развитие сирот в домах ребенка. Ребенок очень эмоционально чувствителен, и если он чувствует себя нежеланным, если он не чувствует постоянного потока любви прежде всего от матери, то нарушается работа всех систем его организма и мы имеем аллергический диатез - предтечу будущих дерматозов. Но дети , существа предельно любящие , и в плохом настроении мамы они склонны обвинять себя, а уж если мать говорит что-нибудь вроде « какой ты омерзительный грязнуля», « на тебя и смотреть то противно, не что прикасаться» , то это звучит как проклятие и ребенок и развивает у себя такую кожную болезнь, которая несимпатично выглядит. Изменение представления о собственной привлекательности, принятие себя – вот ключ к исцелению. Второй класс причин – это определенные системно семейные динамики. Коллективный расстановочный опыт свидетельствует о том, что обиженная или злящаяся предыдущая партнерша отца, о которой в семье и не вспоминают – это частая причина дерматоза у дочки этого мужчины. Как это происходит? Возможно она замещает отцу эту женщину, и тогда ее отношения с матерью будут заведомо конкурентными. Или она ловит это прямо из семейного поля ( вспомним сказку о спящей царевне : так злая колдунья , которую не пригласили на праздник рождения принцессы - это архитип предыдущей обиженной партнерши , насылающей проклятие, довлеющее на принцессой). Это лечится только расстановочно, высвобождением из системного переплетения. Третий класс причин - тоже системно семейный , но он связан с каким-то травматическим опытом. Например . Прадед по пьяному делу поджег дом, и бабушка ( его дочь) получила сильные ожоги. Ее спасли , но остались страшные следы ожогов. У внучки сильнейший нейродермит, кожа на 30 процентах тела красная, воспаленная как при ожоге. Тоже лечится только расстановками. Дед - исключенный, внучка своим симптомом напоминает об обстоятельствах его исключения. Отдельно хочу рассказать о связи нашей психосоматической теории и китайской медицины, а заодно о крапивнице и других кожных высыпаниях. Прыщи(угревая сыпь, угри) – это заболевание сальных желез. Как правило, прыщи представляют собой воспалительные узелки красного цвета, часто болезненные, а также не воспалительные комедоны, представляющие собой безболезненные черные точки – угри. Прыщи располагаются на коже лица, шеи, груди и спины. Главной причиной их возникновения китайская медицина считает дестабилизацию конституции «Желчь», состояние которой напрямую связано с функционированием печени. Именно поэтому негативные симптомы прыщей усиливаются при приёме слишком солёной, острой и сладкой пищи. При этом излишки выработанной желчи, проникая в кожу через капиллярные сосуды, вызывают появление сыпи, угрей, гнойничков, а также способствуют развитию таких тяжёлых кожных заболеваний, как атопический дерматит, псориаз, дерматоз, нейродермит, рожистое воспаление, экзема. Все эти заболевания традиционная китайская медицина относит к болезням «жара». Итак, неправильная избыточная работа желчного пузыря приводит к избыточному «жару», а он в свою очередь к вышерассмотренным кожным заболеваниям. Желчный пузырь – это очень хорошо инервированный орган, который находится в положительной обратной связи с нашими эмоциями гнева и злости. Любая из семейный динамик, приводящих к нарушению течения любви между матерью и ребенком, ( например, если девочка замещает предыдущую партнершу отца, и мать видит в ней конкурентку) приводит в тому, что ребенок злится на мать за то, что «не додано». Часто у таких детей можно наблюдать перегиб желчного, а уж дискинезию желчевыводящих путей - почти всегда. Расскажу об одном случае из практики, когда сильная аллергия у клиентки началась на фоне скандала с матерью. Назовем клиентку условно Лизой, ей 37 лет, она в разводе, один ребенок, сын. По словам Лизы отношения с матерью всегда были холодными. Мать готова была давать деньги, но не тепло. В общении Лиза производила впечатление контролирующего человека, часто перебивала, не дослушав, рассказывала, как именно она хочет, чтобы я ее «лечила». При сборе семейного анамнеза выяснилось, что Лизина бабка пережила блокаду, родила Лизину мать в блокадном Ленинграде без мужа. Но в 44 году как руководящий медицинский работник была вывезена вместе с ребенком из блокадного города. Довольно сложно было убедить Лизу просто прийти посмотреть, как проходят расстановки. Возникало ощущение , что она меня просто не слышит. Лиза непрерывно ругала мать, и мне казалось, что у нее идет очень сильный перенос на меня. Все-таки взрослая часть у нее оказалась довольно сильной, и она пришла. В ее собственной расстановке со всей очевидностью выяснилось, что у бабушки до мамы был еще один погибший во время блокады ребенок. Вначале все скорбное внимание бабушки было сосредоточено на нем, маму клиентки она почти не замечала. Лиза, «вспомнила», что она что-то слышала об этом. Отец детей (дед клиентки) с восторгом смотрел на бабушку (по словам Лизы она была видным медиком и очень хороша в молодости) и практически не замечал детей. В семье о деде никогда не упоминали. Заместитель Лизы непрерывно копировал позы бабушки, и было видно, что имеет место сильная идентификация клиентки с ней. На мать заместитель Лизы смотрел свысока. После проведения процедуры разидентификации, заместительница Лизы заплакала, а сама Лиза почувствовала физическое облегчение. Заместительница через некоторое время подошла к матери легла рядом и положила голову ей на колени. Прошло еще 10 мин и я предложила Лизе лечь на место заместительницы. Она с трудом согласилась. Заместитель матери положила ей руку на голову, и Лиза почувствовала как течет тепло. Но через некоторое время, она сказала, что мать держит руку чисто формально, и ей хочется большего. Что ж, детские обиды - цепкие, и нужно время , чтобы раны затянулись. Через день после расстановки зуд ослаб после, а через 3 дня исчезли высыпания. Лиза так же отметила. Что ей стало проще общаться с мамой , и постоянно присутствующее раздражение исчезло.

Пищеварение как зеркало характера «Он не смог это переварить», «да захлебнись ты своей желчью», «ух, она и язва», «достали до печенок», «кишка тонка», «меня тошнит от этого» — язык фиксирует неформальные связи между устройством и функционированием желудочно-кишечного тракта и характером, в самых несимпатичных его проявлениях. Хорошо сказал об этом еще в 1818 г. немецкий психиатр Иоганн Хайнрот, тот самый, который и ввел термин «психосоматика» в научный оборот, имея в виду психическое происхождение телесных болезней, делая при этом акцент на этическом аспекте. В своем двухтомном «Руководстве по психическим расстройствам» он писал: «Если бы органы брюшной полости могли рассказать историю своих страданий, то мы с удивлением узнали бы, с какой силой душа может разрушать принадлежащее ей тело. В истории окончательно расшатанного пищеварения, пораженной в своих тканях печени или селезенки, в истории заболевания воротной вены или больной матки с ее яичниками мы могли бы найти свидетельства долгой порочной жизни, врезавшей все свои преступления как бы неизгладимыми буквами в строение важнейших органов, необходимых для человека». Во как! Долгой, порочной жизни. Но не все ученые так строги к нам, простым смертным. И в целом все теории, существующие в настоящее время, претендующие на то, чтобы описать механизмы связи желудочно-кишечных расстройств и типа характера можно условно разделить на 2 большие группы: западные, в той или иной мере психоаналитические, и восточные — энергетические. Преимущества последних — в том, что они дают конкретные рецепты излечения с очень конкретными же результатами. Начнем с рассмотрения западных. Сегодня к психосоматическим заболеваниям органов пищеварения относят язву желудка и двенадцетиперстной кишки, дискинезию желчного пузыря, некоторые расстройства деятельности печени, язвенный колит, диабет и другие расстройства поджелудочной железы. В свое время основоположник психосоматической медицины Ф. Александер выделил семь классических психосоматических болезней: эссенциальная (первичная) гипертония, язвенная болезнь желудка, ревматоидный артрит, гипертиреоз, бронхиальная астма, колит и нейродермит. Для каждой болезни он описал соответствующий внутрипсихический конфликт. Александер представлял роль внутреннего конфликта в развитии психосоматических расстройств следующим образом: 1. Специфический конфликт предрасполагает человека к определенному заболеванию только тогда, когда к этому имеются генетическая, биохимическая или физиологическая предрасположенность. 2. Определенные жизненные ситуации, в отношении которых человек сенсибилизирован (болезненно чувствителен) в силу своих ключевых конфликтов, оживляют и усиливают эти конфликты. 3. Сильные эмоции сопровождают этот активированный конфликт и на основе гормональных и нервно-мышечных механизмов действуют таким образом, что в организме возникают изменения в телесных функциях и структурах. Александер выдвинул векторную теорию, основанную на общих направлениях импульсов, присущих человеку, в зависимости от того, насколько благополучно прошло его младенчество и раннее детство. Он описал три вектора: 1. желание объединить, получить, принять (соответствует орально-сосущей стадии, удовлетворяющей потребность быть накормленным, защищенным и любимым); 2. желание исключить, удалить, напасть, причинить вред, разрядиться (соответствует орально-садистической стадии, которая начинается, когда ребенок кусает материнскую грудь); 3. желание сохранить, накопить (соответствует анальной стадии, стадии, когда ребенок учится контролировать при помощи сфинктера процессы выделения). Эти вектора содержат в себе сильные, но плохо осознаваемые нами эмоции. Функции желудочно-кишечного тракта — это процессы потребления, сохранения или расходования. Потребление пищи связано с пассивной восприимчивостью, агрессивным поглощением и перевариванием. Удаление отработанных продуктов связано с анальной эвакуацией и с тенденцией накопить и сохранить, или анальной задержкой. Хотим мы этого или нет, эти процессы имеют сильные эмоциональные компоненты. Проблемы с желудочно-кишечным трактом происходят в результате конфликта между указанными векторами. Например, желудочные функции нарушаются у людей, которые стыдливо реагируют на свое желание получить помощь или проявление любви со стороны другого человека. Так, больные пептической язвой переживают конфликт между потребностью быть любимым и стремлением к независимости. Причина того, что желудочные функции столь уязвимы для подобных психологических конфликтов в том, что в мыслях ребенка (а мы все были когда-то младенцами) желание быть накормленным и желание быть любимым связаны очень глубоко. Когда в более зрелом возрасте желание получить помощь вызывает стыд или застенчивость, что норма в обществе, где главной ценностью является независимость, желание это находит регрессивное удовлетворение в повышенной тяге к поглощению пищи. «Регрессивное» в данном контексте означает свойственное более раннему, младенческому возрасту. Эта тяга стимулирует секрецию желудка. В желудке возникает выделение соков и моторная активность, как перед приемом пищи. При этом больной с желудочно-кишечной симптоматикой готовит себя «к питанию вместо борьбы», и тогда в стрессовой ситуации увеличивается концентрация соляной кислоты в желудке и выработка желудочного фермента гастрина-17 (G-17). Если ситуация затягивается, психическое напряжение не находит выхода, то желудок буквально начинает... переваривать сам себя. Люди с язвенной болезнью отличаются тревожностью, раздражительностью, повышенной исполнительностью и обостренным чувством долга. Им свойственна пониженная самооценка, сопровождающаяся чрезмерной ранимостью, стеснительностью, обидчивостью, неуверенностью в себе, и вместе с этим повышенная требовательность к себе, мнительность. Замечено, что эти люди стремятся сделать значительно больше, чем реально могут. Для них типична тенденция к активному преодолению трудностей в сочетании с сильной внутренней тревогой. Тревога порождает состояние напряжения, которое может сопровождаться спазмами гладких мышц стенки пищеварительных органов и их сосудов; наступающее ухудшение их кровоснабжения (ишемия) приводит к снижению сопротивляемости этих тканей, перевариванию желудочным соком и к последующему образованию язвы. Важно обратить внимание на то, что вероятность возникновения повторных обострений заболевания тем больше, чем меньше скорректирована самооценка, связанная с указанными психологическими особенностям. Еще один психосоматоз — язвенная болезнь двенадцатиперстной кишки. В отличие от эволюционно более молодого органа — желудка, двенадцатиперстная кишка — орган загадочный. Даже иннервация его описана противоречиво. Психологической метафорой язвенной болезни двенадцатиперстной кишки считают конфликт между желанием быть опекаемым и одновременно стремлением быть независимым. Вот почему эта болезнь по статистике чаще поражает мужчин, когда их эволюционное стремление реализовать свободное, независимое начало сочетается с дефицитом тепла и заботы в детстве. Для них характерно желание опекать женщину, властвовать над ней и в то же время видеть в ней «добрую мамочку», требуя от нее постоянной заботы. Аналогичные конфликты возникают и у женщин с активной социальной ролью и одновременным желанием выглядеть слабой, беззащитной в отношениях с мужчинами. В данном случае психотерапия направлена прежде всего на осознание невозможности одновременно реализовать противоположные желания, а значит, это работа с выбором и приспособлением, ресурсами, семейной историей и многими другими составляющими человеческой жизни. Работа психотерапевта ориентирована на личностный рост, взросление пациента. Два портрета язвенника Психологический портрет людей с язвенной болезнью включает тревожность, раздражительность, повышенную исполнительность и обостренное чувство долга. Таким людям свойственна пониженная самооценка, сопровождающаяся чрезмерной ранимостью, стеснительностью, обидчивостью, неуверенностью в себе и вместе с этим повышенная требовательность к себе, мнительность. Эти люди стремятся сделать значительно больше, чем реально могут. Для них типична тенденция к активному преодолению трудностей в сочетании с сильной внутренней тревогой. Тревога порождает состояние напряжения, которое может сопровождаться спазмами гладких мышц стенки пищеварительных органов и их сосудов; наступающее ухудшение их кровоснабжения (ишемия) приводит к снижению сопротивляемости этих тканей, перевариванию желудочным соком и к последующему образованию язвы. Важно обратить внимание на то, что вероятность возникновения повторных обострений заболевания тем больше, чем меньше скорректирована самооценка, связанная с указанными психологическими особенностями. Больше всего болезням желудка на нервной почве подвержены 2 диаметрально противоположных типа характера: меланхолики, склонные к самобичеванию, впадающие в отчаяние даже при незначительных проблемах, и холерики, здоровье которых подрывают гнев и ярость. Надо здесь добавить, что гнев и ярость могут ударить и по другим органам, и об этом мы поговорим чуть позже. Язвой желудка заболевают гиперответственные люди, которые живут для других, которые берут на себя слишком много, но не видят реальной отдачи от своих стараний. Они мнительны, страдают от недостатка любви и чувства нереализованности (хотя на самом деле могут добиться в жизни многого). А вот язвой двенадцатиперстной кишки страдают любители острых ощущений, импульсивные, склонные к приступам ярости. Они всегда стремятся быть лучшими, блистать. А когда этого не получается, впадают в агрессивную депрессию с элементами зависти к более успешным. К тому же и у тех, и у других душа требует в качестве стимуляторов острой пищи, кофе и никотина. Что, ясное дело, только усугубляет язвенную проблему Колиты и безнадежность Болезни кишечника как наиболее древние системы человека считаются самыми сложными и глубокими психосоматозами. На уровне кишечника иногда реализуются семейные и родовые эмоциональные конфликты. Болезнь Крона в психосоматической метафоре называют «кишечным самоубийством», крайней степенью внутренней агрессии у психически незрелых личностей, блокирующих свои чувства, неспособных к переработке отношений с окружающими людьми. При слизистом колите чередуются запоры и слизистые поносы в связи со стрессами, наблюдаются вздутия и разлитые боли в животе. Запором называют состояние, при котором дефекация происходит реже трех раз в неделю; как минимум каждая четвертая дефекация затруднена, и как минимум при каждой четвертой дефекации каловые массы очень твердые, что затрудняет дефекацию. По статистике, запорами страдает каждая 3-я женщина. Запор вызывает чувство переполнения, отсутствие аппетита, апатию, головную боль и ипохондрические опасения. Эти явления связаны с медленным отравлением организма шлаками. Запор может быть атоническим и спастическим. Атонический запор наступает в результате преобладания функции симпатической (расслабляющей) иннервации толстого кишечника, то есть его вялости, спастический запор — следствие парасимпатической иннервации, то есть спазма. Причиной спастического психогенного запора часто является спазм толстого кишечника в связи с хронической фрустрацией (неудовлетворенностью, связанной с лишением чего-либо значимого), прежде всего в области сексуальных отношений. В личности больных обращает на себя внимание страх потери и стремление к власти. Часто запор является симптомом депрессии, он входит в депрессивную триаду Протопопова: частый пульс, расширенные зрачки, запоры. Следует отметить также частое сочетание спастического колита с мизофобией. Мизофобия — это когда пациенты сознательно подавляют нормальный позыв на стул, брезгуя пользоваться общественными туалетами или находясь на транспорте. Позыв на стул может неосознанно подавляться также из-за геморроя и анальных трещин, в том числе перенесенных в прошлом. Предрасполагают к запорам сидячая работа и малоподвижный образ жизни, привычка ограничивать себя в жидкости, недостаточное потребление свежих овощей и фруктов. У лежачего больного в стационаре, вынужденного пользоваться судном, добавляется и чувства стыда перед персоналом. Поносы (эмоциональная диарея) связаны с тревожным ожиданием неприятности и чувством беспомощности (например, экзаменационная лихорадка, сопровождаемая «медвежьей болезнью»). В основе диареи лежит ускоренное удаление кала, из которого не успевает всосаться вода, и повышенное выделение слизи, связанное с хроническим возбуждением перистальтики кишечника. Биологический смысл диареи заключается в уменьшении веса тела перед бегством от врага, кроме того, запах кала от тела отбивает у преследователя аппетит. Например, лиса использует фекалии в качестве оружия, выпуская в морду преследующей охотничьей собаки струю жидкого кала и мочи. Больные иногда злоупотребляют слабительным, исходя из ложного представления о вялости кишечника и предполагая недостаточное его опорожнение. Часто они испытывают навязчивый страх непроизвольного выхода газов и кала. Один такой случай мы рассматривали в предыдущей главе в его связи с паническими атаками. По Александеру типичные конфликты при психогенном поносе и различных формах колитов концентрируются вокруг эмоциональных трудностей и безнадежных усилий относительно достижения чего-либо. Как и пациенты с желудочными проблемами, эти больные так же выказывают подсознательные тенденции к зависимости, но они компенсируют их желанием отдать что-либо взамен на возможность получить; однако им не хватает уверенности для реализации этих желаний. Психологический смысл хронической диареи Ф. Александер видит в тревожной потребности дарить и делать добро: «Пациент может стать зависимым от других, но чувствует, что должен что-либо сделать, чтобы воздать должное за все то, что получает. Однако вместо реальных действий в этом направлении он успокаивает свою совесть инфантильной формой дарения — содержимым кишечника». Когда они теряют надежду на реализацию того, к чему стремятся, появляются нарушения кишечной деятельности. Типичный пример — спастический колит ребенка, в котором могут одновременно бороться любовь и агрессия к младшему брату или сестре (из-за желания сохранить безраздельную любовь родителей). При диарее отмечается инфантильность. Личность характеризуется повышенной тревожностью в сочетании с чрезмерным желанием признания и достижения социального успеха. Такие люди умело скрывают присущую им неуверенность и зависимость за маской сдержанности, упорядоченности и компетентности. У них имеется беспомощная зависимость от сильных людей с оральными агрессивными желаниями, в которых пациенты отказывают себе. Им остается лишь заслуживать милость своего покровителя. А теперь поговорим немного о том, как возникает предрасположенность к таким психосоматозам. Ребенок, взрослея, проходит несколько стадий своего развития, известных как оральная, анальная и Эдипова. Оральная стадия, совпадает по времени с периодом кормления грудью. В это время ребенок очень тесно связан с матерью. Его потребность быть накормленным тесно переплетается с потребностью в привязанности, прикосновениях и материнской ласке. Удовлетворение, которое младенец получает от сосания, включающее контакт и материнскую заботу, сродни эротическому. После прохождения оральной стадии ребенок открывает анальный эротизм, связанный со стимуляцией прямой кишки фекалиями. Если оральный эротизм зависел от присутствия груди, соски или разрешения сосать палец, то с удержанием кала и актом дефекации ассоциируется чувство независимости и самоконтроля. Экскременты выполняют символическую роль подарка, который ребенок с гордостью преподносит матери, как она раньше «дарила» ему свою грудь. Поскольку во время приучения к горшку ребенка поощряют за дефекацию, кал уравнивается в своем значении с деньгами, которые можно обменять на другие блага. Задержка кала означает власть над матерью. Она может быть и местью ей за фрустрации (лишения). У людей, которых воспитывали в пуританском духе, слишком рано и очень строго приучали к опрятности, сдержанности и самоконтролю, дефекация ассоциируется с грязью и распущенностью. Частота запоров у женщин может быть обусловлена анатомической близостью ануса и влагалища, в результате чего женщина больше следит за моральной и физической чистотой и эстетикой. Диарея, как и рвота, наоборот, нередко выражает сопротивление желанию забеременеть. Больные спастическим колитом проявляют черты «анального характера», описанного Фрейдом: упрямство, любовь к порядку и бережливость; в крайней форме — нетерпимость, педантизм и скупость. Александер добавляет следующие характерные признаки: пессимизм, пораженчество, недоверие, ощущение себя нелюбимым. Девиз страдающего запорами: «Я не могу ни от кого ничего ожидать, и поэтому мне не стоит никому ничего давать; я должен удержать то, что у меня есть». Каловый столб становится хребтом, символическим фаллосом, а для этого он должен быть твердым. Он выполняет и роль твердой валюты, как золотой запас на случай дефолта. Этого НЗ должно быть много. Неспецифический язвенный колит иногда причисляют к проблемам пограничного уровня, когда пациент симптоматически находится между неврозом и психозом. Некоторые представители психосоматического направления называют эту болезнь телесной защитой человека от психотического уровня расстройств. Одна и та же патология может иметь невротический и психотический уровни. При неврозе человек полностью понимает реальность, при психозе контакт с реальностью теряется. Невротик где-то внутри себя сознает, что проблема заключается в его собственной голове, психотик полагает, что с миром что-то не в порядке. В литературе описаны случаи ухудшения психического состояния больного по мере улучшения его соматического состояния при лечении этого заболевания, т.е если в определенных обстоятельствах у человека есть выбор — сойти с ума или заболеть язвенным колитом, большинство выберет язвенный колит. Исследования язвенных колитов дало основание предположить, что подавление разрушительных агрессивных импульсов при потере или утрате эмоционально значимых взаимоотношений, сопровождаемые чувством безнадежности и отчаяния, также являются причинами болезни. И здесь мне хотелось бы рассказать один случай. На прием ко мне пришла молодая красивая женщина. Когда мы договаривались с ней по телефону о встрече, она была скорее возбуждена, чем расстроена. И позже я поняла почему. Мы начали разговор с того, что ее привело ко мне. Уже полгода, как у нее диагностирован неспецифический язвенный колит. Она сама связывает его возникновение со стрессом, в котором живет последние полгода. Недавно при УЗИ обнаружили еще и миому матки. Имеется ярковыраженный ПМС (предменструальный синдром) со слезливостью, мигренями и болями в животе. Светлане, назовем ее так, 36 лет, она не замужем, детей нет. Она адвокат, деловая, сильная, целеустремленная женщина, выглядит уверенной в себе, хорошо одета, имеет громкий голос, у нее хорошая речь (привыкла выступать в суде). Светлана начала свой рассказ с событий весьма отдаленных — со своего первого замужества. По ее словам, бывший гражданский муж очень ее любил, был заботлив и по большому счету идеален, но… Вот это «но» и является обычно камнем преткновенья, в семьях, где оба супруга одинаково успешны. У них началась борьба за власть, за лидерство. У Кости, так звали ее мужа, карьера быстро пошла в гору, и он и не понимал, почему дома «вокруг него не бегают на цырлах», «не смотрят ему в рот» (по словам Светланы) так же как на работе. Начались ссоры, несколько раз они разъезжались, потом опять съезжались, пока Светлана не ушла окончательно. Через полгода после этого Костя сошелся с другой девушкой, она быстро забеременела и они поженились. При этом Костя продолжал звонить Светлане, рассказывать по телефону, как он ее любит, на что она довольно грубо его посылала. Ведь его жена была уже беременна второй раз. Сейчас Светлана сожалеет о том, что безжалостно оттолкнула любящего человека, но поздно, поезд ушел. Потом у нее был еще один долговременный роман с преданным мужчиной, который замучил ее ревностью. И с ним она тоже рассталась. Эта бурная личная жизнь, тем не менее, никогда не вредила ее работе, и ее карьера успешно развивалась. Так продолжалось до тех пор, пока она не встретила своего нынешнего любовника Алексея. Он, так же как и Светалана, был адвокатом, ему принадлежала большая юридическая фирма, он был старше и опытнее, но что самое печальное, он был женат. До этого Света никогда не заводила романов с женатыми мужчинами, да и в этот раз у нее и в мыслях не было, что деловое сотрудничество и многообещающие общие проекты могут завершиться постелью. Но Алексей основательно осаждал ее, бесконечно признавался в любви, и роман завязался. Сначала все шло чудесно, и Светлане казалось, что Алексей колеблется, оставаться ли ему в семье или уйти к ней. Но в один момент все резко изменилось. Как-то утром, когда они пили кофе у нее на кухне, Светлана что-то «не то» сказала (сейчас она не может вспомнить что именно), после чего Алексей резко встал со словами «Я меняю правила игры» и ушел. И он действительно изменил правила игры. Он выкинул Светлану из всех совместных проектов, оттеснил от всех крупных клиентов, они перестали выходить вместе куда-либо. Он приезжал к ней только за сексом, и что самое странное, она это терпела. По ее словам, она ничего не могла с собой поделать, у нее появилась какая-то необъяснимая зависимость от этого человека, несмотря на то, что его поведение было зачастую просто оскорбительным. Несколько раз она, правда, пыталась уйти. Она не отвечала на звонки, и тогда Алексей с удвоенной силой начинал бомбардировать ее смсками с признаниями в любви. На Свету это действовало, и она опять соглашалась на встречу, которая заканчивалась тем, что Алексей одевался и уходил. Он больше не ухаживал за ней, вел себя пренебрежительно. Светина самооценка понизилась, она не могла понять, почему все это терпит, но прекратить эти мучительные отношения тоже не могла. Эта ситуация мешала ее работе, она потеряла много клиентов, просто не могла думать об их делах, потому что в голове у нее навязчиво крутились мысли об Алексее и о том, почему она так безвольна, так не похожа на себя прежнюю. Иногда ей казалось, что Алексей ей просто мстит, за то, что в начале, она была не была столь безоглядно в него влюблена. Понятно, что добрых чувств к нему это не прибавляло. И все-таки она боялась потерять его и не в силах была разорвать отношения. Чувство безнадежности и отчаяния уже не покидали Светлану. На фоне этой ситуации и возник язвенный колит. В этом случае налицо было классическое зависимое поведение, когда, как сказал поэт Е. Баратынский, «не властны мы в самих себе». Зависимое поведение может проявляться по-разному. Это и алкоголизм, и наркомания, и игровая зависимость, и трудоголизм, и сексоголизм, и зависимость от отвергающего тебя человека. Но причины у всех этих мучительных зависимостей — одни и те же. Призраки прошлого, нашего детства и детства наших родителей протягивают свои зловещие щупальца к нашему настоящему. Раз уж мы заговорили об этом, назову несколько признаков зависимого поведения. Зависимый: 1. Страдает одной (или более) зависимостью или навязчивыми идеями. 2. Воспитывался в семье с той или иной формой неблагополучия. 3. Имеет очень низкую самооценку. Зачастую инфантилен. 4. Считает, что его счастье и благополучие зависят от других. 5. Без всякого основания чувствует себя ответственным за других. 6. Беспокоится о том, чего он не может изменить, и старается изменить это. Пытается контролировать и людей и события, которые от него не зависят, и никогда не будут зависеть. 7. Его жизнь отмечена крайностями. Скупость и мотовство, вспышки гнева и нежности, любовь и ненависть, страх перед начальством и дерзость с сослуживцами. В его отношениях с другими людьми отсутствует равновесие и самоопределение. 8. Постоянно занят поисками того, что отсутствует или чего не хватает в его жизни. Представления зависимого о семье и поведении взрослого человека сформировались в детстве. Такие люди обречены вновь и вновь повторять опыт, приобретенный в родительской семье. Опыт детства не просто повторяется: он к тому же определяет жизненный выбор зависимых людей и восприятие ими жизни. И логика и разум, увы, не могут это изменить. Данная нам Богом жажда любить и быть любимыми, с которой рождается каждый младенец, — законная потребность, сопровождающая человека от колыбели до могилы. Если ребенок лишен любви, если он не получает удовлетворения этой жизненно важной потребности, шрамы детства останутся с ним на всю жизнь. Сосуд любви не наполненный в детстве любовью и вниманием родителей оставляет в груди сосущую пустоту, так хорошо знакомую алкоголикам. И поэтому для того чтобы докопаться до причин, приведших ее в столь плачевную ситуацию, мы, как всегда, начинаем археологичские раскопки Светиной жизни. Светлана — старший ребенок в семье. У нее есть младшая сестра, и мама всегда призывала Свету «показывать пример» и заботиться о младшенькой. Сама мама часто демонстрировала полную беспомощность перед жизненными трудностями, зачастую перекладывая на еще не окрепшие Светины плечи обязанности матери семейства. Света ходила разбираться в ДЭЗ и в поликлинику с сестренкой. Светлана была отличницей, и, поскольку они с сестрой учились в одной школе, то ей часто приходилось выслушивать жалобы учителей на младшую сестру, которая перебивалась с тройки на двойку. Светин отец — известный физик, один из учеников Ландау. Даже если он и дома, мысленно он далеко, где-то там в своих формулах. Светина мама — его бывшая аспирантка. Света с детства боготворила отца, преклонялась перед ним, но никогда не получала адекватного эмоционального отклика с его стороны. «Папа работает», — с этой формулировкой перед ней закрывалась дверь отцовского кабинета. Такое положение вещей ей до сих пор кажется нормальным и приемлемым. Итак, с одной стороны Света принимает на себя роль безотказного Спасателя, который выручает маму в трудных ситуациях, и за это получает ее любовь и благодарность, с другой стороны, идентифицирует себя с отцом, всего добившимся, известным, успешным, и при этом абсолютно недоступным, как, впрочем, и все гении. Жизненный сценарий сформирован, и Светлана, сама того не осознавая, начинает ему следовать. Она с красным диплом заканчивает юридическую академию, сдает адвокатские экзамены (что очень и очень непросто), становится членом коллегии адвокатов. Выбор этой юридической специализации тоже связан со спасательской деятельностью, хотя Светлана и не отдает себе в этом отчета. У нее много подруг, она всем им помогает, выслушивает, утешает, организует. Она ищет новое место работы для своей младшей сестры, у которой в отличие от Светланы личная жизнь вполне сложилась — есть муж и ребенок. По крайней мере, 5 из 8 признаков зависимого поведения у Светланы присутствуют. Светлана, так же как и в детстве, пытается обрести любовь и признательность окружающих, «спасая» их, в ущерб устройству собственной жизни. Ей хочется, чтобы все ее любили, восхищались ей, за это она готова отдать все свое время и душевные силы. Этот психологический настрой уже предполагает склонность скорее к поносу, чем к запору (см. выше). Последняя история с женатым мужчиной вносит в Светин сценарий элементы безнадежности и отчаяния. Что бы она ни делала, она не может получить причитающейся ей любви. Ее снова отвергают. Спастический колит переходит в язвенный. Как и обычно, мы сочетаем проработку причин возникновения болезни и работу с симптомом. Есть замечательная трансовая техника, называемая «путешествие по собственному телу», применимая к широкому кругу заболеваний, которые пациент тем или иным образом может представить визуально. Суть ее проста. Человек погружается в трансовое состояние, и представляет себя уменьшившимся во много сотен раз. Он, маленький, садится в какое-нибудь столь же мелкое транспортное средство, вооружается крохотными устройствами для чистки и починки всего, что потребуется, и пускается в путешествие по собственному телу. Я предлагаю представить, что внутрь тела, этот маленький человечек попадает через нос или ухо, и дальше по большому или малому кругу кровообращения достигает места назначения. В случае Светланы — кишечника. И дальше Света представляет, как она там наводит порядок. У нее с собой для этого есть все необходимое. Щетки, чистящий гель, успокаивающий бальзам, замазка, саморазогревающаяся розовая краска, кисти, живая и мертвая вода. Кишечник представляется ей трубой, в которой она может стоять, распрямившись во весь рост. Но он не розового цвета, а грязно зеленый, со стен свисают рваные бурые тряпки, кровоточащие язвы на стенках похожи на кратеры, а в общем все сильно отдает фильмом «Матрица». Света сначала вычищает всю внутреннюю поверхность стенок щетками и чистящим гелем. Прыскает на язвы сначала мертвой водой, потом живой, и они постепенно втягиваются в стены и разглаживаются. Трещинки замазывает замазкой. Она окончательно все полирует успокаивающим бальзамом, а затем красит теплой розовой краской. По всему животу разливается мягкое спокойное тепло. Что происходит на самом деле, когда мы проводим эту технику, никто не знает. Техника вся основана на метафорах. Как они действуют, мы подробно разобрали в главах 4 и 5. У нас в организме есть своя аптека, мы можем производить внутри себя все химические средства для выздоровления. Включить эту аптеку в работу — наша задача. Метафоры, задействованные в этой технике, запускают физиологические цепочки заживления и нормализации работы кишечника. Но залечить последствия — это половина дела. Я обратила внимание на то, что Светлана постоянно поджимает мышцы живота. Когда она рассказывает какую-нибудь болезненную для себя историю, она делает это легко, с улыбкой, а живот поджимает сильнее. Многие пользуются такой защитой, чтобы перекрыть доступ эмоциям внутрь себя. Помимо того, что Светины надпочечники по полной по программе обеспечивают ее гормонами стресса, на которые она никак не отреагирует, потому что не позволяет себе гневаться, в ее организме включается еще один механизм саморазрушения, который мы подробно рассмотрим ниже. А сейчас я лишь в 2 словах коснусь его сути. Когда мы сознательно или бессознательно напрягаем скелетные мышцы, это часто приводит к спазму гладкой мускулатуры внутренних органов. Стенки кишечника состоят из нескольких слоев: слизистой, подслизистой и гладкомышечной ткани. Спазм стенок кишечника помимо невыносимой боли приводит к перераспределению массы крови и лимфы между слоями его стенки, а это в свою очередь — к отеку и отслоению подслизистого слоя, кровоизлияниям, дистрофии и даже некрозу тканей. Это один из механизмов возникновения язвенного колита. Кроме того, от постоянного зажима мышц брюшного пресса на этом месте у Светланы образовался мышечный блок, и в обычном состоянии сознания Света не может свой животик расслабить. Эта связка (мышечный блок — подавленные эмоции) может быть разрушена с обеих сторон. Разрушая блок, мы высвобождаем эмоции, и, отпуская эмоции, снимаем блок. Поскольку Светлана — женщина спортивная, в этот раз мы пошли от тела. Так как мышцы брюшного пресса она напрягает неосознанно, первый шаг — это сознательное напряжение. Я прошу ее напрячь живот еще сильнее, так, как только возможно. В таком супернапряженном состоянии наши мышцы могут находиться небольшое количество времени — 5—6 минут. Потом следует неминуемое расслабление. И я прошу Свету расслабиться максимально. Она, наконец, ловит это ощущение и наслаждается им. Она понимает, насколько сильно был зажат ее живот. Я прошу ее выполнить несколько упражнений: сначала «мостик», потом «змею». В этих асанах мышцы живота максимально растянуты и расслаблены. Это будет домашним заданием, но первый раз Света входит в эти асаны при мне. Когда она выходит из них, у нее на глазах наворачиваются слезы. Я спрашиваю, не вспомнилось ли ей что-нибудь. Света отвечает, что возникла картинка. Они с семьей жили на даче, принадлежащей Светиной бабушке, по маминой линии, властной, контролирующей женщине. У нее были напряженные отношения со Светиным отцом. Она любила выговаривать зятю за какую-нибудь несделанную домашнюю работу, а тот, сам будучи начальником, не желал с этим мириться. Однажды они очень сильно поругались, и отец уехал с дачи. Маленькая Света вся сжалась, наблюдая, как двое любимых ею людей ругаются, и бросилась их мирить. В результате ей досталось от обоих. Когда отец уехал, бабушка с удвоенной силой насела на Свету, и чтобы ей угодить Света изо всех своих маленьких сил поливала морковку, полола грядки, мыла посуду, и, в общем, изображала Золошку. Мама, во многом эмоционально зависимая от бабушки, не вмешивалась. И Света заметила, что ее ценят больше за то, что она делает, а не за то, что она из себя представляет. Она стала трудолюбивой, исполнительной, и привыкла выбираться из трудных положений самостоятельно. Ну и понятное дело, у нее появилось ощущение полной несправедливости происходящего, потому что она не получала то, что ребенок вправе получать от родителей — тепло и защиту. Реакция на несправедливость заключалась в том, чтобы отрезать, отгородить себя от испытываемых переживаний, не впустить их в себя, блокировать область солнечного сплетения, то есть эмоций. Вот так и образовался мышечный блок, с которым нам пришлось работать. Освободив этот канал, мы вызвали одно из первых травмирующих переживаний, которое Светлана очень эмоционально прожила у меня на глазах. Следующая техника, которую мы использовали, была связана напрямую с концентрацией на 2-й и 3-й чакрах, ответственных за Светин колит (см. гл. 5). Она заключалась в визуализации теплого пульсирующего светящегося шара сначала в районе солнечного сплетения (3 чакра). Этот шар омывал своим светом все внутренние органы, и притягивал к себе, впитывал и уничтожал всю грязь, скопившуюся там. От него во все стороны расходилось мягкое спокойное тепло и облегчение. Этот шар мы со временем научились двигать вниз в область второй чакры, влево в область поджелудочной железы и вправо в область желчного пузыря и печени. Через две с половиной недели ежедневных визуализаций Светин колит пошел на убыль. Пищеварение постепенно нормализовалось. Что лишний раз доказывает: мыслеобразы «материальны», и способны запускать цепочки биохимических реакций излечения. Наша работа на этом не закончилась. Светлана еще долго боролась со своим мучительным чувством к женатому приятелю. С этой зависимостью справиться было не так просто, как с колитом. Вот так странно все устроено у нас, у женщин. Биологическая программа привязки к мужчине гормонально обусловлена и сильна настолько, что порой подчистую забивает не только чувство самосохранения, но и то, ради чего собственно и создавалась, инстинкт продолжения рода. Печень и гнев. Восточный и западный взгляд В христианской традиции гнев относился к смертным грехам наряду с ленью, обжорством и сладострастием. Понятия «лень» в психологии не существует, за ленью всегда скрывается что-то другое. Про обжорство мы еще поговорим в следующих главах, а болезни, возникающие от сладострастия, мы в этой книге не рассматриваем. Гнев же разрушителен тогда, когда он не понят и бессмыслен. Энергия гнева — социальная энергия. В отличие от печали или чувства вины, она обязательно на кого-нибудь или на что-нибудь направлена. В зависимости от своей способности к выражению гнева люди встраиваются в общественную иерархию, и учатся добиваться своих целей. Гнев сметает с пути препятствия. Это огромный эмоциональный допинг. В то время как вина и стыд угнетают человека, через здоровый гнев человек обретает дремлющую в нем силу. И мы можем направить эту энергию как на пользу, так и обратить во вред себе. Мы можем отстаивать своё «я» в мире, а можем растрачивать эту энергию на бессмысленную агрессию. У людей, которые не умеют злиться и гневаться, заметно снижена самооценка. Они словно бы полагают, что не имеют права требовать от мира многого. Человек имеет право сердиться и злиться — это естественная составляющая его эмоционального мира. Но если он социально адекватен, то понимает, когда может, а когда нет позволить себе агрессию. Дети часто злятся на родителей и на весь мир вообще. Эта эмоция инстинктивна и существует для самозащиты. Когда ребенок голоден, он сначала просит еду по-человечески. Если его не понимают, он заходится в крике, он начинает требовать, чтобы всё это немедленно изменилось. Гнев, выпущенный наружу, высвобождает энергию, и тогда ребенок разбрасывает вещи, бьет соседских детей и собственную бабушку. И он должен это делать, потому что только так он может понять, как соотносится его природное чувство гнева с окружающим миром. Он ломает игрушку, потому что хочет знать, как она устроена, а подлая игрушка не развинчивается и не разбирается. И вот он её ломает и ломает, пока не доламывает. И тут появляются родители с весьма укоризненным видом. Знакомая ситуация? Так вот, наказывать ребенка за это не рекомендуется. Ребенок нуждается скорее в том, чтобы родители обняли его и успокоили. Гнев для ребенка — это стресс, ощущение опасности. А ответная безопасность гасит волну гнева. Когда ощущение прилива и отлива возникает в жизни ребенка естественным образом, эмоция гнева формируется правильно. И ни в коем случае нельзя на ребенка ругаться: «Как ты посмел ударить ложкой по тарелке?! Ты что это делаешь! Ты почему всё разбросал?! Ты ещё тут дуться будешь!» Потому что родители таким образом внушают ребенку, что сердиться нельзя. И с этого момента энергия гнева обращается против самого ребенка. Обращается на его тело. В том, по какой именно части тела ударяет гнев, восточные и западные теории сходятся. Греческое слово «меланхолия» означает «черная желчь». Еще греки подметили, что сгущение желчных соков и состояние глубокой печали связаны. В китайской медицине и в аюрведе (индийская народная медицина) считается, что вместилищем гнева является печень. Не зря говорят: желчный человек, потому что люди, которые подвержены вспышкам гнева, действительно часто имеют проблемы с печенью. Печень — место накопления подавленного гнева. Подавленное раздражение полностью изменяет микрофлору желчного пузыря, желчных протоков, вызывает воспаление желчного пузыря и застой желчи — дискинезию желчных путей, а со временем эти невыраженные горькие чувства откладываются в виде камней, — материальной квинтэссенции накопленных эмоций. Китайская медицина (так же впрочем, как и европейская) считает, что на состояние печени и почек сильно влияет стресс, потому что печень тесно связана с такими системами, как автономная нервная система (АНС), а почки связаны с мозгом. И даже душевные болезни связаны с состоянием печени и почек. Когда состояние этих двух органов плохое, баланс автономной нервной системы нарушен. Если нервы в плохом состоянии, тогда и сердце становится вялым, его ритм замедляется, и если человек в такой ситуации дает сердцу слишком большую нагрузку, то есть риск, что оно остановится. В свою очередь печень и почки влияют на работу сознания и интеллекта. Это можно объяснить, опираясь на теорию китайской медицины. Когда печень и почки ослабляются, то ослабевает сила воли, концентрация и способность к размышлению, ухудшается память, то есть, попросту говоря, понижается уровень интеллекта. Когда в результате злобы и возмущения печень ослабевает, мы становимся подвержены нервным расстройствам, которые имеют отношение к печени (кстати, в китайской медицине эпилепсия тоже относится к такого рода заболеваниям). Связка гнев — печень осуществляется через 3-ю чакру — Манипуру. С одной стороны Манипура-чакра связана с силой воли и с гневом, в том числе и с затаенным, т.е. не получившим выхода. С другой стороны Манипура-чакра связана с печенью. Считается, что у тех, кто подавляет свой гнев, Манипура-чакра легко забивается. (Надо отметить, что это не значит, что когда нам что-то не нравится, лучше будет излить гнев. Наоборот, это принесет еще больший вред. Мы же должны стремиться к полному его преодолению). Связка эта двусторонняя. Когда печень в хорошем состоянии, то и гнев уменьшается и человек становится более великодушным. Зато те, кто часто злятся, имеют проблемы с печенью по полной программе. Это значит, что для ликвидации злобы необходимо в качестве основы очистить тело, чего мы можем достичь с помощью практики и правильной диеты. С грустью надо констатировать, что в наше время у многих людей печень и почки ослаблены. Однако не все отклонения от здорового состояния могут быть определены с помощью анализов обычной западной медицины. Близко к этому, но немножко иначе болезни желудочно-кишечного тракта рассматривает аюрведа. Аюрведа подразделяет людей на 3 основных конституциональных типа, пользуясь понятием пяти космических стихий (эфир, воздух, огонь, вода и земля), которые проявляются в человеческом организме как три первоначала. Из стихий эфира и воздуха проявляется телесное воздушное начало, именуемое вата. Стихии огня и воды проявляются в нашем теле как огненное начало, именуемое питта. Стихии земли и воды проявляются в теле как водное, слизистое начало — капха. Эти три элемента (доши. Санскр.) вата-питта-капха управляют всеми биологическими, психологическими и физиопаталогическими функциями тела, ума и сознания. Телесный воздух вата можно охарактеризовать как тонкую энергию, управляющую биологическим движением. Вата управляет дыханием, движением мышц и тканей, биением сердца, каждым расширением и сжатием, движение цитолазмы и клеточных мембран, движением отдельных возбуждений в нервных клетках. Вата также управляет такими переживаниями и чувствами как бодрость, нервозность, страх, беспокойство, боль, тремор и спазмы. Толстая кишка, область таза, кости и кожа, уши и бедра служат местоположением ваты. Питта переводится как огонь, хотя в дословном переводе — это желчь. Питта — телесная теплота-энергия отвечает за телесный метаболизм, переработку, всасывание, усвоение, температуру тела, окраску кожи. В психическом плане питта способствует проявлению гнева, ярости, ненависти и ревности. Тонкая кишка, печень, желчный пузырь, потовые железы, кровь, жир, глаза являются сосредоточением питты. Капха переводится, как биологическая вода, и это телесное начало образовано из двух стихий — земли и воды. Капха скрепляет собой составляющие тела, поставляя материал для физических образований в нем. Она обеспечивает сопротивляемость организма. Капха смазывает суставы, обеспечивает влажность кожи, помогает затягиваться ранам, заполняет пространство в теле, дает ему биологическую крепость и стойкость, поддерживает память и иммунитет, снабжает энергией сердце и легкие. Капха присутствует в грудной клетке, горле, голове, носе, ротовой полости, желудке, суставах, цитоплазме, жидких секрециях тела, слизи. В психическом плане капха ответственна за чувства привязчивости, жадности и зависти, но вместе с тем она отражена и в склонности к кротости, великодушию и любви. Сосредоточием капхи служит грудная клетка. В зависимости от того, какая из стихий у человека преобладает, его можно отнести к тому или иному конституциональному типу, со своими психологическими особенностями и болезнями. Следует помнить, что чистые типажи встречаются крайне редко, и практически все мы представляем смеси, с возможным преобладанием одной из стихий. Поэтому вряд ли у одного человека можно встретить все проявления чистого типа вата, питта или капха. Конституционный тип вата. Люди с выраженным преобладанием этого типа обычно оказываются физически неразвитыми. Грудь у них впалая, видны вены и мышечные сухожилия. Кожа — холодная, грубая, сухая и трескающаяся. Обычно имеются родинки, скорее темного цвета. Они либо долговязы, либо низкорослы, с тонким костяком, с выделяющимися суставами ввиду слабо выраженной мускулатуры. Европейская классификация относит их к астеникам. Волосы вьющиеся и жидкие, ресницы тонкие, глаза без блеска, могут быть запавшими, небольшими, сухими, бегающими, а роговица сухой и мутной. Ногти грубые и ломкие. Нос изогнутый или вздернутый. В физиологическом плане аппетит и пищеварение переменчивы. Моча скудная, а кал сухой, твердый и его немного. Они не так потеют как люди с иным типом конституции. Их может мучить бессонница, и спят они меньше по сравнению с другими типами людей. Их руки и ноги часто бывают холодными. У типа вата есть сильные и слабые черты. Этих людей часто отличает творческая жилка, подвижность, живость, непоседливость. Они быстро говорят и быстро ходят, но легко устают. В психическом отношении им свойственна короткая память. Но зато они быстро соображают, все схватывают на лету. Они страдают слабоволием, им трудно долго быть сосредоточенными на чем-то, они отличаются нетерпимостью и недоверчивостью. Им претит рассудительность, они нервозны, боязливы и обуреваемы беспокойством. Конституционный тип питта. Эти люди среднего роста, стройные, с тонким костяком. Их грудная клетка не столь впалая как у людей типа вата, а вены и мышечные сухожилия не столь сильно выдаются. Они обильно усыпаны родинками или веснушками синеватого или коричнево-красного цвета. Мышцы умеренно развиты. Кожа мягкая, теплая и менее сморщенная, чем у людей типа вата. Волосы тонкие, шелковистые, рыжие либо каштановые, склонные к преждевременной седине или выпадению. Глаза могут быть, серыми, зелеными или медно коричневыми и колючими. Глазные яблоки средней выпуклости. Ногти мягкие, кончик носа заостренный, красноватый. В физиологическом плане таких людей отличает выраженный метаболизм, хорошее пищеварение и как следствие, волчий аппетит. Они много едят и пьют. Сон средней продолжительности, непрерывный, обильная моча, кал желтоватый, мягкий и в большом количестве. Они склонны к чрезмерному потению, плохо переносят жару и духоту, солнечный свет и тяжелую работу. Температура тела может быть слегка повышенной, руки и ноги теплые на ощупь. В психическом отношении эти люди очень понятливы, умны и сообразительны, хорошие ораторы. Они эмоционально подвержены гневу, ярости и ревности. Это честолюбцы, обычно стремящиеся к лидерству. Конституциональный тип капха. У этих людей хорошо развитое тело. Однако они склонны к полноте. У них широкая грудная клетка. Вены, сухожилия и кости не очень выдаются из-за их толстой кожи и хорошо развитой мускулатуры. Цвет лица светлый, кожа мягкая, блестящая и жирная, при этом холодная и бледная. Волосы густые, толстые, темные, мягкие и волнистые. Глаза черные либо голубые. Белки глаз ослепительно белые, большие и притягательные. В физиологическом плане люди типа капха обладают нормальным аппетитом, пищеварение протекает сравнительно медленно, и поэтому они меньше едят. Движения у них обычно неторопливые. Такие люди тяготеют к острой, горькой и терпкой пище. Стул мягкий и может быть бледного цвета. Потоотделение умеренное. Сон крепкий и продолжительный. О жизнестойкости таких людей свидетельствует крепость их организма, поэтому они обычно здоровы, жизнерадостны и миролюбивы. В психическом отношении им свойственны терпимость, кротость, великодушие и привязанность. Однако они могут проявлять черты жадности, зависти и стяжательства. Они тугодумы, но что-либо усвоенное остается с ними навсегда. Конституция человека определяет его предрасположенность к болезням. Например, люди конституционального типа капха предрасположены к таким болезням как, тонзиллит, синусит, бронхит, гиперемия легких. Люди с типом питта подвержены расстройствам желчного пузыря, печени, повышенной кислотности, пептической язве, гастриту и другим воспалительным недугам. Они также страдают от кожных заболеваний типа крапивницы и сыпей. Люди типа вата в основном подвержены пучению, поясничным болям, артриту, ишиасу, невралгии, болезням суставов. Аюрведа признает, что истоки болезни могут лежать глубоко в подсознании в виде страха, раздражения или привязчивости (склонности к зависимости, говоря западным языком). Подавленный страх вызывает нарушение ваты, раздражение приведет к избытку питты, а зависть, жадность и привязчивость усугубят состояние капхи. Но связь эта двусторонняя. Так нарушенная вата порождает страх, подавленность и нервозность, избыток питы в организме вызовет раздражение, ненависть и подозрительность, пораженная капха вызовет страсть к стяжательству, жадность и привязчивость. Таким образом, между питанием, средой и эмоциональными расстройствами существует прямая связь. И здесь нужно ввести еще одно понятие: агни, тесно связанное с питтой. По Аюрведе агни представляет собой биологический огонь, управляющий обменом веществ. По своему действию он схож с питтой и может рассматриваться, как составная часть системы питта в организме. Питта содержит теплоту-энергию, способствующую пищеварению. Эта теплота — энергия и есть агни. Питта —вместилище, а агни — содержимое. Агни по природе своей кислота и своим действием расщепляет пищу и стимулирует пищеварение. Но Агни связан и с движением ваты, так как телесный воздух зажигает телесный огонь. В каждой клетке организма присутствует Агни, он необходим для обеспечения питания тканей и поддержания автоиммунной системы. Агни разрушает чужеродные микроорганизмы и токсины в желудке и в толстой кишке, тем самым, защищая микрофлору этих органов. Наше долголетие и метаболизм зависят от Агни. Разумение, понимание, восприятие, осознание также являются отправлениями Агни. Стоит сбиться работе Агни из-за дисбаланса капха-питта-вата, как это тяжело сказывается на обмене веществ и, сопротивляемости и иммунной системе. Частицы пищи не перевариваются и не усваиваются, а скапливаются в толстой кишке и выделяют токсины. Эти токсины затем всасываются в кровь и через общий кровоток скапливаются в слабых местах организма, поражая органы и иммунную систему. Но токсины порождаются еще и эмоциональными причинами. Подавленное раздражение, например, полностью изменяет микрофлору желчного пузыря, желчных протоков и тонкой кишки и усугубляет состояние питты, вызывая очаговое воспаление слизистой желудка и тонкой кишки. В итоге тело пучит газами, которые скапливаются в сумках толстой кишки, вызывая рези. Подавленные эмоции создают неуравновешенность ваты, которая в свою очередь поражает агни, автоиммунную восприимчивость организма. При слабом агни может происходить ошибочная ауто-имунная реакция, способная вызывать аллергию. Человек с конституциональным типом питта будет от природы чрезмерно восприимчив к острой, пряной пище, которая усугубляет состояние питта. Она может послужить причиной аллергии. Таким же образом подавленные эмоции, наподобие ненависти или гнева, тоже могут создавать чрезмерную чувствительность к той пище, что отягощает питту. Те, кто подавляет у себя эмоции типа привязчивости или жадности, вызывают у себя аллергические реакции на продукты капха, например, молочные. Эмоции, мышечные напряжения и болезни органов пищеварения Поскольку нас изначально мучают вопросы относительно механизмов, при помощи которых эмоции умудряются внести столько беспорядка в работу внутренних органов, то невозможно не рассказать в этой связи о промежуточной роли мышечных напряжений. Все родители в свое время были свидетелями того, как новорожденные радуются или сердятся или боятся. Они делают это всем телом, и туловищем и ручками и ножками. Мы, взрослея, не замечаем того, что на самом деле переживаем эмоции точно так же как и младенцы, — всей тушкой. Каждая наша эмоция вызывает напряжение определенной группы мышц. Мы так привыкли к этому, что уже не обращаем внимание на эти привычные мышечные напряжения. Обнаружить их довольно просто. Попробуйте встать в какую-нибудь иоговскую асану и постоять в ней минуты 3. Она покажется нам черезвычайно неудобной. В ней не то что 3 минуты — и 30 секунд выдержать невозможно. А все потому, что мы напрягаем куда больше мышц, чем требуется для того, чтобы удерживать асану. Само же слово «асана» переводится с санскрита как «удобная поза». В асане можно спать. Что же происходит, когда в результате эмоций, а стресс — это тем более эмоции, мы привычно напрягаем довольно значительные группы мышц? Напряженные мышцы сдавливают свои собственные артерии, вены и лимфатические сосуды. В итоге общее количество крови и лимфы в них уменьшается — и тем значительнее, чем сильнее выражено мышечное напряжение. Эта выдавленная кровь, разбавленная также выдавливаемой из мышц и «обогащенной» шлаками и токсинами отечной жидкостью, в итоге поступает в магистральные артерии и вены малого и большого круга кровообращения. В напряженные и сократившиеся мышцы, из-за уменьшения их объема и сдавливания мышечных сосудов, этот образовавшийся избыток объема крови попасть не может, и он устремляется туда, где имеется резерв увеличения кровенаполнения, а именно в железы внутренней секреции, во внутренние органы, в подслизистые и подкожно-жировые пространства, в головной и спинной мозг. Это ведет к полнокровию этих внутренних органов и желез и наносит им токсико-шлаковым «удар», иногда очень сильный. Но и это еще не все. Стенка полого внутреннего органа состоит из нескольких слоев. Стресс вызывает спазм гладкой мускулатуры такого органа. При этом происходит перераспределение массы крови (и лимфы) между слоями его стенки. Полнокровие подслизистых областей, которое, суммируясь с полнокровием из-за напряжения скелетных мышц, чревато отеком этих областей, их отслоением от гладкомышечного слоя — «сепарация давлением», а также кровоизлиянием или даже кровотечением. В этом плане показательным примером является такая «легкая» до поры до времени, психосоматическая патология как катар желудка — хронический гастрит, при котором находят отек и воспаление слизистой оболочки, которые потом могут исчезнуть. А могут и не исчезнуть. Например, частично или полностью отслоившийся — отсепарированный отеком — участок слизистой оболочки желудка лишается связи с более глубокими слоями своей стенки и, следовательно, полноценных нервных и гормональных влияний и кровоснабжения. Вышеописанное приводит к дистрофии этого участка, и в дальнейшем к язве желудка. При сильном и длительном аффектогенном (неконтролируемом эмоциональном) напряжении скелетной мускулатуры и спазме гладкой мускулатуры желудка и кишечника, в результате отека-полнокровия слизистых, ухудшаются движение, переваривание и всасывание пищевой массы в желудочно-кишечном тракте в целом: развиваются изжога, диспепсия, дисбактериоз, запор и т.п. В частности, из-за действия этих факторов просвет желудочно-кишечный тракта превращается в «токсическое депо», и при возобновлении всасывания содержимого кишечника по организму наносится мощный «токсический удар». Еще более опасны полнокровие и отек поджелудочной железы, желчного пузыря, надпочечников, простаты, так как емкость их венозно-лимфатической системы и ее возможности выводить жидкость весьма ограничены. Но не все так печально. Тому, чтобы последовательность событий: аффективный криз → мышечное напряжение → полнокровие слизистых, не закончилось катастрофически для организма, способствует эластичность и растяжимость стенок желудка, кишечника и брыжейки, а также их хорошо развитая система кровоснабжения и лимфодренажа (способности выводить лимфу). Большой живот с гипотоничной, вялой мускулатурой, возможно, не очень эстетичен и вызывает определенные неудобства, но зато за счет хорошей способности к растяжению препятствует патологическому повышению внутрибрюшного давления и этим способствует безопасному депонированию (временному хранению) большего объема выдавленной из мышц крови в сосудистой системе желудочно-кишечного тракта. Избыточное отложение жировой клетчатки в области живота и талии тоже играет защитную роль при сильных эмоциях и стрессе, так как эта область готова «принять» и задепонировать достаточно большой объем крови (которая иначе могла бы «вдарить», например, в голову) и отечной плазмы, и она относительно «безопасна» в смысле кровоизлияний. Иными словами, чем больше количество жировых отложений в области талии и живота (и не только), тем большее количество крови и отечной жидкости (и шлаков — «нечистая кожа») там может поместиться. Шлаки оказывают токсическое действие на местный иммунитет, что ведет к гнойничковому и грибковому поражению кожи. Неприятный запах пота от многих полных людей свидетельствует о том, что их подкожно-жировая клетчатка превратилась в «токсико-шлаковое депо». Однако, большой живот с хорошо выраженным подкожно-жировым слоем в прямом смысле спасает центральную нервную систему и внутренние органы от ударного гемодинамического повреждения (повреждения от движения крови) при эмоциональном-стрессовом мышечном напряжении. Клиническая практика, да и повседневный опыт, подтверждают, что в ситуациях типа «стресса неопределенности», связанных с длительным и интенсивным психоэмоциональным напряжением и необходимостью сохранения способности не терять голову, а мыслить трезво, крупные и полные люди более выносливы, чем худые (у которых есть свои психосоматические достоинства: быстрее соображают и др.). В частности, поэтому они обычно становятся руководителями, так как именно эта работа, как правило, связана со значительными и затяжными психоэмоциональными перегрузками и крайней нежелательностью или даже опасностью действий, предпринятых в состоянии аффекта (разумеется, здесь речь идет только об их конституциональных особенностях). Именно поэтому же при насыщенной стрессами жизни в условиях постоянного самоконтроля у полных людей развивается гипертония, которая необходима для быстрого перераспределения крови, выдавливаемой из статически напряженных скелетных мышц в подкожно-жировые депо, и ее быстрого возврата оттуда в магистральные вены. Ритмично сокращающаяся мышца сама выдавливает кровь, а вот подкожно-жировая клетчатка к сокращению не способна — для этого и необходимы значительный подъем артериального давления и усиление сердечного выброса. Сам собой напрашивается вывод: у тучных руководителей и лиц, находящихся на социально ответственных постах и другой «нервной» работе, диагностировать гипертоническую болезнь и проводить снижение артериального давления необходимо с большой осторожностью, так как именно способность магистральных артерий к гипертонической реакции и позволяют им выдерживать интенсивные и затяжные психоэмоциональные стрессы. То же самое относится к лечению ожирения. Возрастание количества суицидов, депрессий и других психоэмоциональных расстройств среди значительного числа похудевших — факт, в психиатрии хорошо известный. То есть если полные руководители (и не только они) похудеют, перейдут на вегетарианскую пищу, и им нормализовать давление, то тогда они больше не смогут переносить длительные эмоциональные перегрузки и, если не покинут руководящего кресла, то быстро «заработают» какую-нибудь психосоматическую патологию. Либо им, что более предпочтительно, для устранения хронического мышечного напряжения и предотвращения аффектогенного повреждения центральной нервной системы и сердечно-сосудистой системы, необходимо начать регулярно посещать тренажерный зал, играть в теннис, бегать, плавать и т.п. Спортсмены-тяжеловесы: штангисты, гиревики, борцы, метатели ядра и другие наряду с массивной мускулатурой тоже имеют большой живот с хорошо развитым подкожно-жировым слоем, и «разработанность» магистральных артерий — их способность к быстрому подъему артериального давления до высоких цифр и повышенное «рабочее» давление. Эти особенности позволяют им быстро перераспределять кровь и без разрывов сосудов, кровоизлияний и других последствий переносить одномоментные психоэмоциональные и физические сверхнагрузки — и не только в спорте.

Паническая атака начинается с выброса в кровь надпочечниками гормона адреналина. Только опасность в данном случае — мнимая и существует только в нашем воображении. Сосуды сужаются, и сердце, для того чтобы доставить кровь с кислородом на периферию, вынуждено биться чаще. Чем уже сосуды - тем чаще. До 200 ударов в минуту в запущенных ситуациях. Далее включается механизм положительной обратной связи. Чем хуже человек себя чувствует, тем ему страшнее. А чем страшнее — тем хуже себя чувствует. Недаром паническая атака может быть прервана просто появлением доктора из скорой помощи. Сам факт того, что помощь пришла, действует лучше любого сосудорасширяющего средства. Но если, доктора рядом нет, то поскольку сосуды, снабжающие мозг кровью тоже сужены, то в глазах может потемнеть, а то и вовсе обморок случится. Человек ощущает недостаток кислорода и начинает хвать ртом воздух, как в последний раз. При этом все вдыхают, а выдыхать забывают. Но, не выдохнув воздух, который уже отдал кислород и наполнен углекислым газом, невозможно вдохнуть новую порцию свежего воздуха. Поэтому первое средство самопомощи при панической атаке — это не волокардин, а бумажный пакет, в который нужно регулярно выдыхать, надувая его. Кроме того, воздух в пакете насыщен углекислым газом, что предупреждает отравление кислородом при гипервентиляции. А вот почему мы так пугаемся выдуманной опасности — это вопрос отдельный. Дело в том, что у адреналина есть еще одно интересное свойство: при повышении его уровня в крови повышается наша внушаемость. Кстати, на этом основан эффект того, почему так трудно изменить первое впечатление о себе. Когда в первый раз встречаются 2 незнакомых человека, неважно мужчины или женщины, уровень адреналина в их крови повышается. А все потому, что от пращуров досталось нам большое недоверие к ближнему: ожидаем нападения и готовимся потерять поменьше крови в схватке. И первые 90 секунд, среднестатистическое время для определения намерений незнакомца, уровень адреналина у нас повышен. Мы более внушаемы в это время, и все, что видим и чувствуем, каленым железом запечатлевается в памяти. Это называется адреналиновая запись. Паническая атака когда-то случается в первый раз. Тогда она это еще не она, а просто сильный испуг или стресс. Выброс адреналина «помогает» нам, как следует, запомнить травматичные обстоятельства и наши ощущения при этом. После чего они начинают с хорошей регулярностью воспроизводиться, расширяя свой ареал. Например, если Вы первый раз застряли в лифте, то услужливое воображение может воспроизвести эту ситуацию по какому-то признаку в любых других обстоятельствах, ассоциирующихся с первоначальной травмой, например, в замкнутом пространстве вагона метро или на высоте. Важно, что так же как и в первый раз, ситуация выходит у вас из-под контроля. Вы не можете выйти из самолета, т.е. не контролируете внешние обстоятельства, и Вы не в состоянии совладать с вашим телом, т.е. теряете контроль и над ним. Тема потери контроля — важная психологическая составляющая, которую я замечала почти у всех панических страдальцев. Второй болезненный мотив, на фоне которого легко развивается паническая атака, — это страх смерти. Начнем с ситуации потери контроля. Впервые ребенок сталкивается с этим в раннем детстве — в возрасте от полутора до трех лет, когда он начинает осознавать свое тело, когда он приучается напрягать или расслаблять самые разные мышцы и видит, к какому эффекту это приводит. Это я про приучение к горшку. Для ребенка познание мира и себя — невыразимое наслаждение, ощущение которого мы, к несчастью, утрачиваем в процессе взросления. Ребенок играет и экспериментирует со свои телом, ага, напряг здесь — полилось оттуда, или наоборот, не полилось, это ж здорово. И тут появляется кто-нибудь из родителей, и вместо того чтобы разделить детскую радость открытия, начинает в лучшем случае ворчать, а в худшем — и шлепнуть может. И выясняется, что какать и писать надо только в горшок, и не тогда когда хочется, а тогда, когда посадят. И вот тут отцы и дети вступают в свой первый конфликт в борьбу за власть и контроль, в которой дети заведомо обречены на поражение. Состояние, когда ребенка контролируют, осуждают и заставляют вовремя исполнять требуемое, порождают у него чувство гнева. Это чувство вступает в конфликт с любовью к родителям и вытесняется в глубокие подсознательные слои психики. Конечно, не все родители делают это грубо и жестко, но так или иначе приучение к туалету — это первая ситуация, когда ребенок осознает, что не все в этом мире можно контролировать, не все зависит от его воли и желания. Приблизительно к этому же относится и возникновение первого страха — быть наказанным за социально (в широком смысле этого слова) неприемлемое поведение. Страх, также как и любовь, способствует вытеснению гнева. А как мы помним, биохимическим основанием эмоции гнева является адреналиновый всплеск. Еще раз мы сталкиваемся с неподконтрольной ситуацией, когда осознаем, что смертны. Обычно это приходит в возрасте 7—9 лет. Ужас, испытываемый при этом ребенком, сравним с ужасом приговоренного к расстрелу, за которым завтра в 6 утра придут. Иногда это осознание приходит после смерти и похорон кого-то из близких. Можно считать установленным, что тиреотоксикоз (повышенная функция щитовидной железы органа, выделяющего гормоны, регулирующие и ускоряющие обмен веществ) обнаруживается у пациентов с глубинным страхом смерти, часто возникающем после ранней травмы — потери значимого взрослого. И если вы придете к невропатологу с жалобами на эмоциональную неустойчивость и панические атаки, то среди прочих анализов он назначит УЗИ щитовидки и анализ крови на гормоны, ею производимые. Очень часто, у пациентов, страдающих паническими атаками и фобиями, в прошлом есть какой-нибудь травматичный эпизод, связанный с угрозой для жизни. Либо они в детстве тонули, либо попадали в серьезную автоварию, либо откуда-нибудь падали и что-нибудь себе ломали. В любом случае они очень сильно пугались, а если тонули, то еще и задыхались при этом. Итак, страх потери контроля, страх смерти (будем считать, что это разные страхи) и надежно вытесненный гнев — вот психологический фон панической атаки. Если эти чувства достаточно стабильны, они изменяют функцию щитовидной железы. А дальше при повторном стрессе, особенно если он своим контекстом напоминает первичную травму, включается фобический механизм — механизм адреналивой записи. Мне хочется остановиться на историях трех женщин, трех подруг, учившихся вместе в школе в непростые 90-е в подмосковном городе Люберцы, известном своей тогдашней организованной преступной группировкой. Сначала ко мне обратилась одна из них, Л. Ее проблемой были мосты, туннели и пробки. Ей ежедневно приходилось добираться из Люберец в район Митино, где она работала директором модного итальянского бутика. Позже, правда, выяснилось, что она настолько плохо переносит полеты, что даже слетать в Милан закупить новую коллекцию для нее проблема, то есть транспортная болезнь присутствовала в полном объеме. Представьте себе роскошную Кустодиевскую женщину, с густыми волосами соломенного цвета, полными губами, розовыми щеками, пышущую здоровьем, которая сидит в кресле напротив, и плача, рассказывает, как вчера она простояла полтора часа в пробке на МКАДе, и несколько раз выходила из автомобиля, борясь с отчаянной мыслью броситься с моста. При этом пульс зашкаливал, подступали предобморочная дурнота и слабость, и невозможно было даже съехать на обочину, потому что последняя тоже была забита машинами, короче — полная невозможность что либо изменить в ситуации (потеря контроля). Спрашиваю у Л, сколько она уже так мучается? Оказывается уже 3 года. Это (пока оставлю без комментариев) началось у нее после операции под наркозом (осложненный аппендицит). Ее привезли на неотложке в случайную больницу, и то ли дозировка наркоза была недостаточной, то ли у Л была повышенная сопротивляемость, но сознание не ушло быстро. Как и все люди, склонные к гиперконтолю, Л начала бороться с действием наркоза, пытаясь сохранить сознание, но силы были слишком неравны, и ее охватил ужас, ей казалось, что она умирает, и только от нее зависит, выплывет она из тьмы или нет. Когда, через несколько часов, сознание вернулось к ней, оказалось, что она слышала и помнит, о чем говорили врачи. А врачи, как и полагается, обсуждали ее шансы, причем, по их мнению, они были не слишком высоки. Вскоре после того, как Л. выписалась из больницы, с ней случилась сильная паническая атака в метро, когда поезд остановился в туннеле. И понеслось… «Выплывет из тьмы или нет» — это был очень красноречивый образ, и я спросила, не тонула ли Л. в детстве. Оказалось, что и такой опыт ей пришлось пережить. Дело происходило на Малаховском озере, где Л. с подругами каталась на лодках. К ним подплыли на лодке знакомые мальчишки и с шутками и смехом стали раскачивать лодку, в которой сидела Л. Никто не хотел дурного, но лодка перевернулась, и Л. оказалась под днищем. Пока кто-то из мальчишек сообразил нырнуть, Л. наглоталась воды и чуть не пошла ко дну. Тогда ей было 13 лет. Я спросила, умела ли Л. к тому времени плавать? Оказалось, что нет, и вообще она очень боится воды с детства, и в тот раз подруги с трудом уговорили ее покататься на лодке. Я поинтересовалась, не помнит ли Л. каких-нибудь более ранних интересных случаев, связанных с водой? Нет, не помнит. Вода, мосты….. какая-то связь здесь точно имелась, но на Малаховском озере точно нет моста, я хорошо знаю эти места. Я решила попробовать провести возрастную регрессию. При выполнении техники возрастной регрессии психолог помогает клиенту войти в трансовое состояние необходимой глубины, и проводит его по линии времени вспять, раскручивая события его жизни в обратном порядке. Л. легко расслабилась, и мы отправились для начала в путешествие к Черному морю, где она замечательно отдохнула в прошлом году с любимым (сопровождение в приятном воспоминании). Когда Л. всей кожей почувствовала дуновение теплого морского бриза, я незаметно поставила ей ресурсный якорь на локоть. Дальше я попросила Л. вспомнить столь хорошо знакомое ей противное состояние панической атаки. На это состояние я тоже поставила якорь, дотронувшись до колена. Дальше мы сели на волшебный трамвай, который прямо с берега моря повез нас назад, в прошлое, в туннель метро. Там была первая наша остановка. Потом еще глубже в прошлое, в операционную. Следующая остановка — Л. 25 лет. Ее муж, отец ее ребенка употребляет наркотики. Он истратил крупную сумму не принадлежащих ему денег. В квартиру вламываются бандиты, и, угрожая оружием, выволакивают его. Л остается одна с маленьким ребенком. По ее щекам текут слезы. Не выводя ее из транса, я возобновляю ресурсный якорь, она успокаивается, и мы продолжаем. Внутренне я холодею: что еще скрывает прошлое этой внешне благополучной женщины? 16 лет. Пустырь. Л. окружена мальчишками из своего класса. Они подступают. Начинают тискать ее, рвут кофту. Л. вырывается, кричит и пытается убежать, падает. На ее счастье, появляется компания пьяных соседских девчонок. Все друг друга знают. Они отбивают Л. (напоминаю, действие происходит в Люберцах конца 90-х). Л. плачет, уже не переставая. Я всерьез подумываю о том, чтобы прекратить регрессию. Но, несмотря на слезы, пульс почти в норме. Следующая остановка — как раз Малаховский пруд, 13 лет. Пульс ускоряется, я говорю успокаивающие слова, ресурсный якорь срабатывает, и пульс удается угомонить. Следующая остановка. 8 лет. Лето. Л. гостит с родителями у родственников на Украине. Широкая река с мостом (!). Л купается, плавает(!) (значит, в детстве она умела плавать). К мосту привязана тарзанка. И вдруг с моста кто-то прыгает на этой тарзанке, и, приземляясь в воду, с силой задевает Л. Она уходит под воду. Тонет. На Л. страшно смотреть. Она начинает тяжело и сбивчиво дышать. Ей плохо. Удерживая ресурсный якорь, я экстренно вывожу ее из трансового состояния. Вот она, первичная травма. Какой, однако, у нас огромный запас прочности, этих неприятностей хватило бы на 3 жизни. То, что произошло с памятью Л., (она ведь не помнила в обычном состоянии сознания этот случай), называется вытеснение воспоминаний. Это защитное приспособление нашего сознания на случай очень сильных психических травм. Но вытесненное травматическое воспоминание все равно рано или поздно даст о себе знать. Любая ситуация эмоционально напоминающая ту первую самую сильную травму (ситуации, связанные с потерей контроля или ситуации, в которых фигурировали объекты из первого травматичного случая, мосты, вода), в случае Л. провоцировала симптоматику, напоминающую ощущения, когда человек тонет: удушье, учащенное сердцебиенье. Механизм — описанная выше адреналиновая запись. Первое, что необходимо сделать, — это диссоциировать Л. от ее первого страшного опыта утопления. Для этого отлично подходит техника кинотеатра. Эту технику в ее случае придется применять ко всем значимым случаям, всплывшим во время возрастной регрессии. Впрочем — будем смотреть. Если симптоматика начнет уходить раньше — удастся сэкономить 2—3 занятия. Технику кинотеатра в случае Л. пришлось несколько видоизменить. Дело в том, что она не любит ходить в кино, предпочитает смотреть дома видео. У нее есть излюбленное мягкое кресло, где она уютно устраивается перед просмотром. И я предлагаю ей мысленно устроиться удобно как раз в этом любимом кресле и максимально расслабиться. И после этого все то волшебное, что раньше находилось в будке киномеханика, все потрясающие возможности трансформации картинки и звука, плавно переезжают в пульт управления, который Л. держит в руках. А ее саму я прошу разделиться надвое. Первая Л. останется сидеть в кресле и смотреть на экран, а вторая встанет у нее за спиной с пультом и станет командовать парадом. И тогда фильм, который мы будем смотреть, начнется в точке 1, когда все еще было хорошо, и Л. спокойно плавала в воде, а закончится в точке 2, когда ее уже вытащили на берег, и она выплюнула всю проглоченную воду и отдышалась. И сначала я предлагаю представить Л всю эту историю в виде мультика. Почему-то все выбирают диснеевских мультфильмы. Здесь это оправданно: тарзанка, маленький испуганный утенок, ушедший под воду. И, чтобы украсить картинку, подложим веселую не соответствующую моменту музыку, например, из старого советского фильма «Волга-Волга». Л., которая стоит за спинкой кресла, не должна смотреть на экран телевизора, она только наблюдает, как Л., оставшаяся в кресле, смотрит мультик. А Л. что-то не очень хорошо делает это. Опять у нее начинается паническая атака. Срочно выключаем телевизор. Начинаю расспрашивать Л., как именно она представляет себе персонажей, и тут выясняется, что довольно натуралистично, совсем не карикатурно. Так мы не сможем диссоциироваться от эмоции, наполняющей это воспоминание. Предлагаю ей представить сначала просто сюжет с абсолютно диснеевскими рисованными героями, в которых нет ничего человеческого. Такой фильм Л. смотрит спокойнее, и даже кое-где улыбается. Мы смотрим его несколько раз, и в обратном порядке тоже. Здесь необходима тщательность, нельзя оставлять позади незачищенные места. Потом переходим к тому варианту мультфильма, который не прошел у Л. в первый раз. И его тоже смотрим несколько раз, в прямом и в обратном порядке. Теперь Л. уже может это вынести. Дальше переходим к все более и более реалистичным роликам, пока не заканчиваем практически документальным. Там в точке 1 Л. входит в экран и сливается с героиней в одно целое. И где-то с третьей попытки ей удается относительно спокойно дожить до конца фильма, до точки 2. Ура! Первичную травму можно считать проработанной. Опуская подробности, скажу, что проработать пришлось еще 3 эпизода. После чего симптоматика, связанная с мостами и туннелями, пошла на убыль. Чего нельзя было сказать о самолетах. На самолетах Л. летать по-прежнему не могла. С учетом того, что ей приходилось минимум 6 раз в год летать в Милан, закупать новые коллекции для своего бутика, это для ее жизни было катастрофой. Я никак не могла понять, в чем дело. Л. не помнила точно момент, когда это началось. Но еще 6 лет назад, по ее словам, она нормально переносила перелеты. Что случилось 6 лет назад? Л. не могла припомнить ничего из ряда вон выходящего. Кстати, одна из таких поездок неумолимо надвигалась, и Л. стала просить, чтобы я поехала в Милан с ней. Искушение было велико (представляете, Милан в сопровождении персонального консультанта по шопингу), но этика, этика опять не позволила. В результате Л. решила взять с собой Зою, свою сестру. В ее присутствии ей в самолете все-таки было чуть полегче. Я, конечно, научила Л. приемам аутосугестии и аутотренинга, мы поставили якоря релаксации, проводили технику взмаха в трех вариантах, в том числе и дыхательном, даже прямое директивное внушение сделала, но полной уверенности у нее все равно не было. Мы проводили подстройку к будущему, представляя, как Л. входит в самолет, как он выруливает на взлетную полосу, как взлетает, пользуясь при этом всем наработанным арсеналом борьбы с панической атакой, однако, я чувствовала, что есть некий мощный подспудный источник, питающий это ее стойкое нежелание летать. Иногда, смотришь на события глазами клиента, и поэтому не замечаешь совершенно очевидных вещей. Присутствие сестры успокаивало Л. Отвлекающий разговор с соседями по групповой могиле не облегчал состояния. Я, наконец, догадалась спросить, а были ли в течение этих 6 лет случаи, когда Л. нормально переносила самолет? Уф, все, наконец, встало на свои места. Да, были. Это когда она летала на отдых со своим женатым бойфрендом Петей. Который старше ее на 16 лет. Вот с ним она чувствовала себя полностью защищенной. Познакомились они как раз 5 с половиной лет назад. Как же складывались их отношения? Да как у многих таких пар, в которых мужчина женат. Петя кормил ее обещаниями, «дорогими» знаками внимания, одинокими выходными, редкими совместными поездками за границу. Л. все казалось, что она вот-вот возьмет Петю под уздцы и отведет в загс. Этот поход в загс маячил перед глазами как морковка, привязанная перед осликом, зодящим по кругу, и был столь же недоступен, как эта морковка. Петя никак не уходил от жены, но и Л. тоже не хотел терять, врал, изворачивался, шел на всякие ухищрения, давал различные обещания. Это классическая ситуация потери контроля. Л. иногда просыпалась по ночам, и у нее от гнева дергалась нога. Словом, стало понятно, что весь организм Л. бешено сопротивлялся поездкам куда-либо без коварного любимого. Не всякая женщина, однако, попадает в такую ситуацию. У большинства чувство самосохранения и здравый смысл берут верх. Тем же кто в нее попадает, эта ситуация эмоционально хорошо знакома и подготовлена предшествующим травматичным опытом, скорее всего детским. Вечно ускользающий родитель, за любовь и внимание которого надо бороться, но если уж заполучишь, то это защита и успокоение среди всех ужасов жизни (в Люберцах). Расспросив Л. о ее семье, я поняла, что на роль такого родителя вполне претендует ее отец. И дальше правильно было бы проводить курс терапии до тех пор, пока травма не изживет себя и не сформируются новые паттерны поведения, вместо зависимого. Вся беда в том, что летать на самолетах надо было сейчас, а не через полгода. Л. страдала зависимым поведением, т.е. она головой понимала, что теряет с Петей свое женское время, потенциал и самоуважение, однако ничего не могла с собой поделать. И каждый раз, когда он исчезал на неделю, ее муки были сродни мукам алкоголика или наркомана, оставшегося без дозы. В этой ситуации она вынуждена была подавлять свой гнев, для того чтобы не лишиться своей «дозы» на более длительное время. А гнев это такая разрушительная энергия, что, если ее не выплеснуть наружу, она как лава, прожжет себе путь внутри. Что и произошло собственно. Я решила, что первым делом, мы дадим выход ее гневу. Никакого специального инвентаря под рукой не было, поэтому пришлось воспользоваться просто пластмассовой вешалкой для одежды и стулом. И вот я попросила Л. представить себе Петю, сидящего на стуле, и поколотить его вешалкой. Л. резко встала, разогнулась как тетива лука и со всего маху долбанула по стулу вешалкой, а потом еще и еще. Она не успокоилась, пока не разломала стул и вешалку в хлам. Хорошо, что мне удалось заякорить это сладкое состояние, правда, только аудиально, потому что подходить к Л. было опасно. Я начала напевать арию тореодора, где про «смелее в бой». Ох, трижды правы японцы, вешая в фойе чучело начальника, которое каждый проходящий мимо сотрудник может пнуть. Вообще-то облегчение, которое приходит в результате такого выплеска ярости, довольно краткосрочное. Проблема-то не решается. Но состояние гнева противоположно состоянию паники, и мы можем это использовать. Кроме того, при выплеске гнева возникает иллюзия контроля над ситуацией, что тоже важно при борьбе с панической атакой. Я попросила Л. представить себе, как она садится в самолет, и двери герметично закрываются, а самолет выруливает на взлетную полосу (обычно в этот момент ей сильнее всего хотелось выскочить из него). А сама запела арию тореадора. Л. дала обратную связь: подъем сил, хочется расстегнуть привязные ремни и сказать гадость стюардессе. Интересно, сработает ли этот якорь в реальной ситуации взлета? Мы записали арию тореадора в моем шикарном исполнении на диктофон, который Л. взяла собой в Милан. Оставалось дождаться результатов. Вернувшись через неделю, Л. доложила, что теперь у нее все хорошо, самолеты больше не представляют проблемы. Она, поверив в свои силы, даже решила расстаться с Петей. Наши встречи продолжались еще полгода. Но были посвящены уже совсем другим темам, связанным с зависимыми отношениями с мужчинами. Что само по себе крайне интересно и поучительно, но лежит вне заявленной темы этой книги. Л., вдохновленная своими успехами, прислала ко мне 2 своих подруг. Они росли вместе в Люберцах, учились в одном классе, подвергались одним и тем же опасностям и испытывали одни и те же трудности в подмосковном городке, где не было даже видимости закона и порядка, где царил культ насилия, и никто не мог чувствовать себя защищенным. Ситуация, когда ты выходишь на улицу и не знаешь, что может с тобой произойти в следующие полчаса, потому что тебя могут убить, изнасиловать или в лучшем случае ограбить, очень сильно подрывает базовое доверие к миру, и усиливает желание гиперконтроля, как противовеса постоянному страху и чувству собственной беспомощности. История К., как нельзя лучше это подтверждает. Ее симптомы были похожи на симптомы Л. Все началось с пробок, когда водителю некуда податься, и ты теряешь часы в ожидании, когда же это безобразие рассосется. Дальше ареал ситуаций, связанных с панической атакой расширился, и она уже просто не могла находиться за рулем в автомобиле одна. Но был и еще один момент, о котором К. рассказала не сразу. Подобные же состояния накрывали ее на работе. К. работает риэлтором, получает свой процент от сделки. Хозяин их риэлторской конторы жесткий, авторитарный и грубый человек. К. он очень неприятен. Каждый раз, когда она вынуждена приходить к нему с докладом, то вся сжимается в ожидании грубости, хамства, еще невесть чего, а потом (а часто и во время), у нее начинается паническая атака и рвота. Я спросила К., оскорблял ли ее начальник когда-нибудь. Оказалось, что нет, но она была свидетелем, как он разносил в пух и прах ее коллег. Рвота — это действие уже настолько символическое, говорящее само за себя, что мне показалось правильным начать наши археологические раскопки именно с него. Когда человек не принимает ситуацию, в которой вынужден оставаться по тем или иным причинам, он может реагировать по-разному. Если нет возможности дать выход гневу, это может быть раздражение, пассивное сопротивление или что-то еще. Позывы на рвоту возникают тогда, когда травмирующая ситуация человеку слишком хорошо знакома, он попадает в нее не в первый раз («меня уже тошнит от этого»). Первая моя гипотеза была связана с родителями. Я предположила, что кто-то из родителей К. был грубым и властным человеком. Попала, надо признать, пальцем в небо. Проблемы в семье у нее, как и у всех, конечно, были, и мы подробно разобрали их позже, но и мать и отец были любящими мягкими людьми. К. рано повзрослела и берегла их, как могла, от ужасных подробностей своей жизни. А подробности, как выяснилось позже, были таковы. В классе она была самой красивой девочкой. Рано сформировалась, уже в восьмом классе выглядела абсолютно взрослой девушкой. Тогда-то ее и увидел некто Борис, член ОПГ, уже даже не «бык», а следующий в бандитской иерархии, что можно считать карьерой, потому что было ему всего 20 годков. Увидел, просто подошел и сказал: «Будешь со мной жить». Ну, К. естественно отказалась. И, несмотря на то, что она стала очень осмотрительной, и старалась не ходить одна даже в магазин за хлебом, все-таки Борис ее достал. Как-то К. с подругой возвращалась из школы через тот самый пустырь, который фигурировал в предыдущей истории Л. Там их уже ждали человек 5. К. все сразу поняла и сказала подруге: «Беги». Та не заставила себя просить дважды и бросилась назад в школу, чтобы привести кого-нибудь. Бегом до школы было минут 10, там пока найдешь, да уговоришь, да пока они вызовут милицию, да пока доберутся до пустыря… К. надо было продержаться минут 40. Ее не били, просто двое держали, а Борис насиловал. Когда все закончилось, он сказал вполне дружелюбно: «Ну, видишь, ничего же страшного, теперь-то все равно будем вместе». К. была девчонка упрямая, волевая. «Я тебя посажу», — ответила она. Борис к такому повороту был готов: «У тебя брат есть, не забывай». Это правда, у К. был старший брат, совершеннейший, как теперь говорят, ботаник, в медицинском училище учился. Я слушала эту старую как мир историю, рассказываемую без слез, лишенным эмоций голосом и думала о том, что со времен татаро-монгольского нашествия в этой стране ничего не изменилось. Пожалуй, только женщины стали покрепче, да расклад гендерных ролей стал другим. Теперь младшие несовершеннолетние сестры телом защищают старших братьев. Да, кстати, из школы подмога так и не пришла. Подруга К. по наивности назвала имя насильника, он в в свое время учился в этой же школе, его там хорошо знали, и поэтому от греха подальше просто позвонили в милицию. А когда милиция подъехала, на пустыре уже никого не было. Понятно, что К. ничего не рассказала родителям. Они в этой ситуации были беспомощны и не могли ее защитить, а мама кроме всего прочего была женщина болезненная. Т.е. в этой ситуации К., 15-летняя девчонка, стала спасателем своей семьи, а чувства, которые она при этом испытывала, мало кого волновали. Борис продолжал ее преследовать. Он, конечно, потом у нее в ногах валялся и просил прощения за содеянное, потому что по-настоящему влюбился. Подруги завидовали. Борис был видный парень в «авторитете». Ездил на BMW. Власти в стране не было, защиты ждать было неоткуда. Словом, К. попала под каток. Как я уже упоминала, она росла девушкой волевой, но оказалась в ситуации, в которой ничего не могла изменить. Привычным чувством К. стал подавленный гнев. Она потом призналась, что часто думала об убийстве, особенно когда ее принуждали к оральному сексу. Вся эта история продолжалась еще год. Тогда впервые у К. стали проявляться симптомы панических атак, сопровождаемые рвотой. Когда Борис, наконец, исчез из ее жизни, панические атаки тоже пошли на убыль. Начальник ее конторы не был внешне похож на Бориса. Но его манеры, тембр голоса, то, как он себя заводил, когда был чем-то недоволен, все это было абсолютно таким же. И не мудрено. Он был родом оттуда же, из той же люберецкой преступной группировки. Историю возникновения этого симптома можно было считать разрешенной. Но оставались еще мосты, туннели, пробки и замкнутое пространство автомобиля в целом. Стандартный путь избавления от навязчивых панических атак начинается с проработки первичной травматической ситуации, затем якорение альтернативных ресурсных состояний, и далее различные вариации техники взмаха, т. е. замещение проблемного состояния ресурсным. Все это я описывала выше, и с той или иной степенью эффективности (у разных людей — по-разному) это срабатывает. Но если присутствует внутренний конфликт, например, если человек по какой-то причине собой недоволен и от себя самого это тщательно скрывает, т. Е. вытесняет это недовольство в бессознательную сферу, то это мощная подпитка для такого навязчивого симптома, которая может иметь некое символическое значение. Мы с К. последовательно проделали весь стандартный путь. Она нашла у себя массу внутренних ресурсов, множество эпизодов гордости за себя, даже эйфорические состояния, и иногда ей удавалось справляться с атаками, застигавшими ее в самых непредсказуемых местах, с помощью тех средств, тех ресурсных якорей, которые мы с ней наработали. Когда человеку удается справиться с сильной атакой раз, другой, то уверенность в возможности контроля нарастает как снежный ком, и симптом отступает. У К. этого не произошло. Я поняла, что существует некий источник психологического напряжения, подпитывающий всю эту ситуацию, и стала копать глубже. В главе 6 описана техника 6-шагового рефреминга. Ее смысл в том, что та часть нашего бессознательного, которая ответственна за симптом, всегда хочет добра и всего самого лучшего (как она его понимает) для индивидуума в целом. Симптом рассматривается как поведение, у которого есть позитивное намерение. И нам, для начала, нужно выяснить это позитивное намерение. Для этого мы визуализируем ту часть бессознательного, которая нам эту веселую жизнь устраивает. Визуализация всегда предполагает легкий транс, но лучше, если транс наводится дополнительно. К. представила себе эту часть в виде огромной злобной собаки, которая набрасывается на нее и кусает, кусает… Это было настолько неожиданно, что я, отойдя от привычной схемы проведения этой техники, сразу спросила: «Почему, почему она тебя кусает?» С лицом К. начали происходить странные метаморфозы. Возникло ощущение, что она заглянула в себя и то, что она увидела, саму ее до нельзя поразило. «Она меня наказывает…» Я даже не успела спросить «за что?», как К. разрыдалась. Как я уже упоминала, мать К. была женщиной болезненной. Она перенесла несколько тяжелых операций, и последние годы была почти полностью привязана к инвалидному креслу. К. жила с ней вместе, ухаживала за ней, а ее брат, тот самый, которым в свое время Борис ее шантажировал, окончил медучилище, стал фельдшером, женился и жил отдельно. В какой-то день, рассказывает К., у мамы заболел живот. Она позвонила брату и попросила приехать. Тот заехал, посмотрел мать и решил, что она просто съела что-то не то. На следующий день, боль усилилась, лицо приобрело землисто-серый цвет. К. несколько раз звонила брату, предлагала вызвать неотложку, но мать категорически отказывалась. Прошли еще сутки. Матери становилось все хуже и хуже. Речь стала спутанной, боли невыносимыми, она несколько раз теряла сознание. К., больше не спрашивая мать, вызвала неотложку, позвонила брату и велела приезжать. Неотложка, «как и положено», приехала через полтора часа. Налицо был заворот кишок. Врачи сказали, что их вызвали слишком поздно и вряд ли они сумеют спасти мать. Они забрали ее в районную больницу, где она и скончалась ночью. «Почему, почему я их слушала, — рыдала К., — ведь я могла вызвать скорую в первый же день». Трудно сейчас, по прошествии времени, понять, как принималось то или иное решение. К. стояла перед выбором: компетентное мнение брата медика, осмотревшего мать, плюс резкое нежелание матери связываться с неотложкой — против ощущения самой К., что «что-то не так». Наверное, К. доверяла опыту брата, уважала нежелание матери иметь дело с «казенной» медициной. Так или иначе, она сама назначила себя крайней, взяла на себя всю полноту ответственности за эту смерть. Когда человек сталкивается с потерей, он проходит ряд стадий, которые, последовательно сменяя друг друга, в конце концов, приводят к примирению с потерей. Это называется работа горя. Отрицание — это первая стадия. Человек не может воспринять утрату, он отрицает очевидное. Озлобленность — вторая стадия. Он стремится обвинить кого-то в случившемся. Гнев должен выйти наружу иначе более поздний тап депрессии будет протекать чрезмерно тяжело. Третья стадия — компромисс. На смену злобе приходит осознание утраты и смирение с ней. Принятие утраты осуществляется разумом. Ощущение страдания на этом этапе может усиливаться. На первый план выходит горечь потери, поиск своего места в новых обстоятельствах. Четвертая стадия — депрессия. Озлобленность, направленная во вне, трансформируется в депрессию, и глубокая тоска поглощает человека. Могут возникать навязчивые мысли об умершем. Это период принятия утраты чувством. Депрессия может сопровождаться чувством вины. Пятая стадия — адаптация — развитие новой идентичности. В этот период душевная боль уменьшается. Человек постепенно привыкает к жизни без умершего. В процессе переживания скорби у человека может постепенно меняться система ценностей, он может ставить перед собой задачи, которые раньше его не интересовали. Но сильное чувство вины мешает нормальному прохождению работы горя. И как это ни странно, часто вина — результат осознанных или неосознанных враждебных чувств человека по отношению к умершему. К. обвиняла себя в смерти матери. Если вспомнить весь печальный опыт ее жизни, когда она, будучи совсем еще ребенком, осталась один на один со страшным окружающим миром, полным насилия, зная, что не может рассчитывать на помощь и поддержку родителей, то ее двойственные чувства по отношению к матери становятся понятными. По ее мнению, мать всегда уходила в болезнь, убегая от тягот и проблем, перекладывая их на плечи других. Она не могла не знать, не видеть того, что происходило между ее дочерью и Борисом, но она ни разу ни о чем ее не спросила, тем самым устраняясь из ситуации. Когда К. забеременела от Бориса (было и такое), она была еще несовершеннолетней и поэтому на аборт требовалось разрешение матери. Та молча подписала все бумаги, а из больницы ее забирал старший брат. Конечно, несмотря на все это, К. любила свою мать, и, когда та не могла больше двигаться, преданно ухаживала за ней. Но в том то вся и проблема, что чем сильнее мы любим человека, тем больше наши ожидания и требования, и тем труднее нам простить ему, то, что нам кажется предательством и равнодушием. Вытесненный гнев, за то, что ее оставили беззащитной, рождал в К. чувство вины. И она занялась самонаказанием, устраивая себе панические атаки чудовищной силы. После того как все тайное стало явным, и К. осознала, что с ней на самом деле происходит, ей нужно было найти душевные силы, чтобы простить мать и себя за свои горькие мысли. Она вспомнила, что мать начала болеть после измены отца, о которой случайно узнала. То есть соматизация в этой семье была узаконенной защитой, передающейся по наследству. К. нашла в себе силы искренне пожалеть свою мать. Она пошла на кладбище и там, на ее могиле, поговорила с ней. Я не знаю, какие точно слова она произнесла, но это были слова прощения и приятия. Она плакала, и слезы облегчали ее боль. Простить себя — это более сложная задача, особенно для К., которая привыкла отвечать за все происходящее вокруг. Беря на себя ответственность за события, от нас не зависящие, мы очень сильно растем в своих собственных глазах, и возникает столь приятная сердцу иллюзия всемогущества. Короче говоря, «и будем мы подобно богам…» И если все детство и юность человека прошли в обстановке полного беспредела, когда личный контроль не распространялся не то что на окружающие обстоятельства, но даже на свое собственное тело, то в качестве рекомпенсации, как только эти самые обстоятельства позволили, развился гиперконтроль и как следствие — гиперответственность. И поэтому первым шагом к прощению себя и принятию всей этой ситуации является признание своей слабости и того, что не все в этом мире поддается нашему контролю. Это чрезвычайно трудно для человека, самооценка которого зависит от того, насколько успешно он спасает близких и далеких, принимающего на себя ответственность за все, что происходит по соседству. Это, как ни странно, требует смирения, отказа от ощущения исключительности даже в выпавших на долю несчастьях. На осмысление того, что прощение себя связано с отказом от гордости за свою исключительность, нужно время, но без этого невозможно справиться с чувством вины. Прошло полтора месяца. Все это время К. с переменным успехом применяла психотехники, которые мы с ней освоили. Бывало лучше, бывало хуже, но никогда не было до конца хорошо, так как было раньше, до смерти матери. И вот как-то в воскресенье вечером К. звонит и радостно сообщает: «Все, отпустило. Словно лопнула внутри какая-то струна. Сегодня ездила расслабленно, ни разу не было даже поползновения на дурноту и сердцебиение». Я посоветовала ей еще пару дней понаблюдать за своим состоянием, но в глубине души была уверена, что перелом произошел, и панические атаки не вернутся. Третья их одноклассница пришла ко мне через пару месяцев с теми же жалобами на дурноту и панические атаки, которые настигали ее на лестницах и в лифтах. Позже выяснилось, что ее страдания этим не ограничивались. Ее мучила крайняя форма «медвежьей болезни», она буквально не могла отойти от дома, если на маршруте ее следования не было туалета. Дорогие читатели, сдержите улыбки и просто представьте себя на месте несчастной девушки. Мы начали разматывать этот клубочек несчастий с лестниц. Т., так ее звали, 4 года назад ездила в Турцию. Она отлично отдохнула, но в один из последних дней, автобус, на котором они ездили на экскурсию, попал в аварию, перевернулся, и Т. сильно пострадала. У нее были множественные переломы, в том числе и шейки бедра левой ноги и правой голени. Сначала пострадавших отправили в местный турецкий госпиталь. Приехал представитель туроператора, и тут выяснилось, что страховка не покрывает необходимое лечение, да его и не могут оказать в этом госпитале, потому что требуются сложнейшие операции. Поскольку Т. была не единственная пострадавшая, туроператор был вынужден арендовать специальный чартер, где всех раненых везли на носилках в сопровождении медперсонала. В Москве ее буквально собирали по кусочкам. Операция под наркозом длилась около 5 часов! Еще двое суток Т. отходила от наркоза, то впадая в забытье, то просыпаясь. Когда она окончательно пришла в себя, к ее койке подошла молодая женщина-врач и с плохо скрываемым раздражением стала расспрашивать про медицинскую страховку, хотя это касалось в первую очередь туроператора. Да и весь персонал этой больницы был груб и раздражителен, вымогал взятки и подарки. Т. спросила, который час, ей казалось, что она пробыла без сознания всего лишь несколько часов. Но та самая женщина-врач небрежно ответила: «Да тебя двое суток не было». Тогда, может быть в первый раз, Т почувствовала, как ненадежны собственные ощущения и сознание, как хрупка ее собственная жизнь Тяжелейшая операция требовала долгого восстановления. Т. была прикована сначала к кровати, потом к палате в больнице. Однажды она услышала, как одна медсестра говорила другой: «Вряд ли она сможет ходить без костылей». Это слова пробудили в Т. сильный гнев на судьбу, все происходящее и медперсонал этой больницы в частности. Она обещала себе «Я буду ходить без костылей, так же как до аварии», и с этого дня начала тренировать ноги. И через полтора месяца она ходила, правда, опираясь на трость. Т. жила в одном доме с матерью: мать на последнем, пятом этаже, Т. — на первом. И вот как-то, спускаясь по лестнице от матери, Т. оступилась, слетела кубарем и снова сломала ногу. Ногу в больнице снова собрали, через месяц она срослась, но Т. теперь боялась на лестницы даже смотреть. Она сильно упала духом, ей казалось, что череда преследующих ее несчастий никогда не закончится. И, по ее словам, снова появился страх оказаться вдали от туалета при сильной необходимости. Я, конечно, прицепилась к слову «снова». Оказалось, что Т. очень долго этим мучилась в детстве и юности. Когда ей было 8 лет, она поехала на юг с отцом. Как-то раз ребенку очень нужно было в туалет по-большому, а папа разговорился со знакомым и никак не реагировал на ее нервные подергивания. К тому же в общественный туалет, когда они до него добрались, была длинная очередь. Короче, восьмилетняя Т. «не донесла». Стыд, позор… на глазах у всего честного народа. Когда лето закончилось, и Т. вернулась в Москву, в школе ей казалось, что одноклассники про все знают, хотя, конечно, знать им было неоткуда. Она стала избегать общения, замкнулась. Шло время. Поскольку в Т. текла и восточная кровь, она рано развилась, уже в 10 лет у нее начались месячные. Она очень этого стеснялась, даже маму ни во что не посвятила. И только, когда мама заметила испачканное кровью белье, у них состоялся разговор. Мама, как и большинство мам того времени, пошла по самому легкому пути, и, надеясь облегчить себе жизнь в будущем, попыталась внушить Т. стыд и отвращение, как к самому процессу, так и к его физиологическим проявлениям. Надо сказать, что ей это удалось, и чувство стыда, возникшее в Т. по совершенно другому поводу, разрослось и основательно укрепилось. Когда Т. исполнилось 12 лет, она уже была практически сформировавшейся девушкой с грудью третьего размера и огромной копной кудрявых черных волос. Это, безусловно, не могло не привлечь внимания мальчиков. В классе на год старше учился парень, которого оставили на второй год, т.е. он был старше Т. на 2 года. Звали его Сергей. Они жили в соседних домах. Как-то раз, возвращаясь из школы, Т. столкнулась в подъезде с этим парнем. Он зашел вместе с ней в лифт. Как только лифт тронулся, Сергей нажал кнопку «стоп», повернулся к Т. и, схватив одной рукой за грудь, другой задрал юбку. Т. молча сопротивлялась, она боялась кричать, боялась привлечь внимание соседей, боялась позора. Но Сергей был гораздо сильнее, он стащил с нее трусы, и стал с интересом рассматривать и трогать ее тело. Т. оцепенела, она боялась пошевелиться, чтобы не сделать хуже. Потом она пришла в себя и стала нажимать подряд все кнопки. Лифт опять поехал вверх. Когда двери открылись, Т. выскочила. Сергей вышел следом и сказал: «Если скажешь кому-нибудь — убью», показал ей нож, и, посвистывая, побежал вниз. Т. прислонилась к стене, она была близка к обмороку. Через некоторое время нашла в себе силы доплестись до квартиры и позвонить в дверь. Ее мать была дома, она подхватила полубесчувственную девочку, буквально упавшую в дверной проем. Когда она поняла, что на дочери нет белья, ей, естественно представилось худшее. Она схватила ее в охапку и потащила в женскую консультацию на освидетельствование. Т. по дороге пыталась объяснить, что ничего страшного не произошло, но мать уже не слышала ее. Ну, что такое гинекологическое кресло, все женщины хорошо себе представляют, но что такое гинекологическое кресло для 12-летнего ребенка, у которого к тому же психологические проблемы с удержанием кала… Как только врач начала смотреть Т., ей сразу же захотелось в туалет по-большому. Она стеснялась сказать, и в результате опять «не донесла». После этой истории больше всего Т. боялась, что кто-нибудь в школе узнает. Основным и привычным чувством для нее стал стыд. Ну и соответственно чувство вины, потому что вина без стыда еще встречается, а вот стыд без вины существовать не может. О том, что такое стыд, мы поговорим более подробно в следующей главе. А сейчас я просто хочу напомнить, что самый первый свой стыд ребенок испытывает, когда его приучают к горшку. Родители стыдят его за то, что он снова грязный. И их неодобрение впечатывается в неокрепшее сознание малыша. Ребенок его очень боится, это как гипнотическое внушение, и поэтому слова для работы с такой личностью бессильны. Если из этой связки (кал — грязь — стыд — осуждение — страх) убрать хотя бы страх, который запускает паническую реакцию, уже Т. было бы легче. Я вспомнила об одной замечательной технике, пришедшей из арт-терапии. В магазинах продаются наборы разноцветной гуаши в банках. Если в такую баночку налить немного теплой воды и размешать, то гуашь превращается в теплую кашицу. А теперь, мы просто опускаем пальцы в эту кашицу и начинаем пальцами рисовать по куску ватмана. Все что угодно. Пальцы пачкаются, но это нестыдная грязь, а вот ощущение очень напоминает, что-то давно забытое… Расспросите родителей, кто из нас во младенчестве не пытался рисовать своими какашками? Т. очень не хотелось погружать пальцы в коричневую гуашь, она просто не могла заставить себя это сделать, поэтому мы начали с зеленой. Через 15 минут ее руки были уже по локоть в краске, и она с удовольствием рисовала абстрактную картину, прикладываясь к ватману всей пятерней. После этой практики панический ужас при мысли о том, что туалет далеко, и дефекация может произойти вне его, покинул Т. Со страхом лестничных пролетов мы сначала боролись как с обычной фобической реакцией, то есть техниками кинотеатра и взмаха, описанными выше, а в заключение гипнотической техникой вложенной метафоры и структурированной амнезии. Т. умела играть на фортепьяно. Когда по клавиатуре «идешь» вправо — тон повышается, когда влево — понижается. Каждая клавиша — это ступенька. Отличная безопасная метафора лестницы. Подъема и спуска. Метафора в трансовом состоянии работает лучше всего, если, пациент, выходя из транса о ней не помнит и ее не анализирует. Это достигается структурированием амнезии — потерей нити воспоминаний после выхода из сеанса. Это процедура была изобретена Милтоном Эриксоном. Она заключается в произнесении одной или нескольких фраз в начале сеанса (якорь) и в их точном повторении в тот момент, когда пациент перестает ориентироваться. Пациент, переживая два сходных момента, склонен иденцифицировать их, в его представлении они сливаются, и он забывает то, что происходило между ними. Затем хорошо бы еще больше отвлечь внимание пациента для того, чтобы он окончательно потерял связующую нить. Так же забываются ночные сновидения, если в момент пробуждения человек чем-то отвлекается. Этот способ хорош во всех случаях, когда нужно отвлечь пациента от сознательного анализа использованных в ходе сеанса метафор. Фразами—якорями могут служить, например, такие «ведь нет необходимости помнить о том, про что можно забыть». После этого сеанса я вышла проводить Т. Мы стояли на лестничной клетке третьего этажа. И я с интересом наблюдала за мимикой Т. Она помнила, что лестницу надо бояться. Но с другой стороны, она ее уже не боялась. Она по привычке крепко ухватилась за перила, и высоко поднимая колени и очень напрягая ноги, стала спускаться. Через несколько секунд она ослабила хватку и стала двигаться быстрее. Я спускалась рядом и видела все, что происходит. Еще через минуту, Т выпустила перила из цепких натренированных пальцев и стала спускаться самостоятельно. Когда мы добрались до первого этажа, она двигалась чуть-чуть медленней, чем обычный человек. Но совершенно иначе, чем в начале. Для закрепления эффекта мы поднялись обратно на третий этаж и спустились еще раз. Проблема ушла, даже не помахав нам на прощанье. И хотя все 3 вышеописанных случая совсем разные, подробности личной истории этих женщин навели меня на печальные размышления. Конец XX века. Как ни крути, но Европа, 10 км от столицы мировой супердержавы. И дикость, насилие, беззаконие, человеческая жизнь ничего не стоит, а люди как-то живут, делая вид, что все нормально. И только их тела реагируют паникой, с которой их головы не могут совладать.

Contacts

Расстановки проходят 1 раз в неделю по адресу: м.Аэропорт, ул.Красноармейская, дом 24

Приём по адресу: проспект.Мира, дом 118а

Тел: +7 985-210-32-11

Email: barbashe@mail.ru